Тайный мир шопоголика

На свое место я возвращаюсь как раз перед тем, как в зале гаснет свет и на экране появляется надпись: «ПРЕДЛОЖЕНИЕ — ДАЛЬНИЙ ВОСТОК». Потом идет череда ярких картинок из Гонконга, Таиланда и прочих экзотических мест, виды которых пробуждают желание немедленно поехать в отпуск. Но сегодня я не могу расслабиться и посмеяться над новенькой журналисткой из «Портфолио уик», которая старательно конспектирует каждое слово и непременно задаст не меньше пяти вопросов только потому, что уверена, будто это ее прямая обязанность. Я слишком озабочена покупкой шарфа. А что, если я не успею прийти вовремя? Или кто-нибудь предложит за него более высокую цену? От одной этой мысли меня в холодный пот кидает.

Но когда на экране фотографии с тайскими видами сменяются скучной диаграммой, меня осеняет гениальная мысль. Ну разумеется! Я могу заплатить за шарф наличными. Против наличных никто не попрет. Сто фунтов обналичу с кредитки, и остается лишь занять где-то еще двадцать.

Выдираю страничку из своего блокнота, пишу: «Можешь дать взаймы двадцать фунтов?» — и передаю бумажку Элли, которая все еще тайком слушает что-то по мобильнику. Интересно, неужели до сих пор гороскоп? Она опускает взгляд на бумажку, мотает головой и корябает: «Нет, не могу. Мою карточку автомат сожрал. Живу на столовские талоны».

Вот черт! Помедлив немного, пишу: «А кредитку можешь дать взаймы? Я верну деньги, честное слово. И что ты там слушаешь?»

Передаю ей записку, и тут же в зале включают свет. Презентация закончилась, а я не слышала ни одного слова. Люди начинают вставать с мест, а девушка-пиарщица раздает глянцевые брошюрки. Элли закончила слушать свой мобильник и улыбается мне:

— Предсказания в любви. Всегда сбываются. — И тут же начинает набирать другой номер.

— Да уж, вранье это все, — неодобрительно качаю я головой. — Поверить не могу, что ты это всерьез. А еще финансовый журналист.

— На себя посмотри, — говорит она, и мы дружно смеемся.

Но тут какой-то старый пень из центральной газеты поворачивается к нам и кидает злобный взгляд.

— Дамы и господа, — раздается пронзительный голос, и я поневоле смотрю на сцену. Это Алисия. Она вышла вперед. А у нее красивые ноги, завистливо отмечаю я про себя. — Как видите, Сберегательный счет Экзотических Возможностей Форланда предлагает совершенно новый подход к инвестициям. — Она оглядывает зал, встречает мой взгляд и холодно улыбается.

— «Экзотические возможности…» — насмешливо говорю я Элли вполголоса и тычу в буклет. — Скорее экзотические цены. Видела, сколько у них это стоит?

Я всегда в первую очередь смотрю на цены. Элли понимающе поднимает глаза к потолку, но от телефона не отрывается.

— «Форланд Инвестментс» — это всегда увеличение капитала, — продолжает Алисия своим противным голосом. — «Форланд» предлагает вам больше.

— Они больше берут, вы больше теряете, — нечаянно слишком громко говорю я. В зале раздается смех.

Черт, неудобно как вышло. Теперь еще и Люк Брендон на меня уставился. Я быстренько утыкаю нос в блокнот и делаю вид, будто что-то записываю. Хотя, если честно, не понимаю, чего ради вообще притворяться. Мы же все равно в своем журнале не печатаем ничего помимо той чепухи, что они выдают нам в своих пресс-релизах. Компания «Форланд Инвестментс» выкупает у нас целый разворот на рекламу каждый месяц. Кроме того, в прошлом году они организовали для Филипа какую-то деловую (ха-ха) поездку в Таиланд. Так что нам про них разрешено писать только хвалебные отзывы и петь дифирамбы.

Пока Алисия что-то там вещает, я наклоняюсь к Элли и шепчу:

— Ну что, можно мне попользоваться твоей кредиткой?

— Я по ней уже все выгребла — даже лимит исчерпала, — извиняется она тоже шепотом.-С чего бы я иначе стала на талоны питаться?

— Но мне нужны деньги! Очень! Мне до зарезу нужны двадцать фунтов.

Это прозвучало слишком громко. Алисия замолкает, но тут же находится:

— Может быть, вам стоит вложить деньги в «Форланд Инвестментс», Ребекка?

По залу опять прокатывается смешок. Некоторые оборачиваются, чтобы поглазеть на меня, и я нагло смотрю на них в ответ.

Господи, они ведь тоже журналисты. Могли бы принять мою сторону. Где же наша профессиональная солидарность? Нет, я, конечно, не член профсоюза, но тем не менее.

— Для чего вам двадцать фунтов? — спрашивает Люк Брендон со сцены.

— Э-э… для тетушки, — дерзко заявляю я. — Она в больнице, и я хотела купить ей подарок.

И тут, к моему изумлению, Люк Брендон достает из кармана двадцать фунтов и передает их мужчине в первом ряду. Тот сначала мешкает, но потом передает их на второй ряд, и так двадцать фунтов из рук в руки, из ряда в ряд плывут ко мне, словно фанат на рок-концерте. Когда купюра наконец достигает цели, зал взрывается аплодисментами, вгоняя меня в краску.

— Спасибо, — тихо говорю я. — Конечно, я обязательно верну вам эти деньги.

— Передайте мои наилучшие пожелания вашей тетушке, — отвечает Люк Брендон.

— Спасибо, — снова благодарю я, потом кидаю взгляд на Алисию, и меня окатывает волна победного восторга. Она выглядит совершенно убитой.