Тайный фронт против второго фронта

^{Джо Половский (на общем снимке 1945 года он стоит вверху) и после войны сохранил верность клятве на Эльбе, завещав своим соотечественникам помнить об уроках войны. Последнее фото американского ветерана.}

Нетрудно понять, что для такого человека, как Пуль, экс-эрцгерцог был подходящей фигурой в политической игре. Сам Донован встретился с Отто Габсбургским в марте 1942 года, причем связывал с ним большие надежды, так как Пуль охарактеризовал австрийского претендента как «умного и тактичного» человека с «большими связями за рубежом» (!). Все это было блефом, включая «связи» эрцгерцога. Но, видимо, антикоммунистический синдром (как и в деле Томсена) лишал американских разведчиков способности реально оценивать факты.

Участники «проекта Джордж» приступили к сбору сведений о консервативной оппозиции внутри Германии, что не представляло особого труда при наличии давних связей с деятелями подобного толка. Был составлен список из 200 лиц (в ведомстве Донована их именовали «Черной капеллой»), на которых следовало ориентироваться для «усиления капиталистически-демократических движений в авторитарных государствах». Иными словами, в борьбе с гитлеровской Германией УСС делало ставку отнюдь не на прогрессивные, патриотически-демократические элементы внутри страны.

Итак, в 1942 году — ни одного прямого контакта в самой Германии? Но повторю: Донован был далеко не единственной фигурой на шахматной доске международного антикоммунизма.

Если на мгновение вернуться к 1941 году, то есть к решающему рубежу второй мировой войны, обозначенному датой 22 июня, то сразу после этой зловещей даты посол Германии в Анкаре Франц фон Папен — опытный разведчик эпохи первой мировой войны, бывший рейхсканцлер, бывший вице-канцлер в первом правительстве Гитлера, а затем посол в Австрии и Турции — в беседе с министром иностранных дел Турции Сараджоглу буквально в день нападения на СССР стал обсуждать вопрос о возможности «общей базы» в войне против «большевистской России» между Германией, Англией и США. Он просил Сараджоглу действовать в этом направлении, заручившись по меньшей мере согласием западных держав не вмешиваться в германо-советский вооруженный конфликт. Сараджоглу охотно подхватил этот пробный шар и немедленно встретился с английским послом сэром Нэчбил-Хьюджессеном. Тот, как сообщил Папену министр, «был не против», считая, что это могло бы привести к сделке воюющих держав за счет Советского Союза. В игру вступил и премьер-министр Турции Сайдам, который рекомендовал Папену включить США в круг закулисных переговоров, а с этой целью Германия должна подчеркивать, что ведет войну «не против русского народа», а только против коммунистической системы. Американский представитель в Анкаре Дж. Макмэррей, в свою очередь, не отверг идею Папена — Сараджоглу об антисоветском сговоре…

Такова оказалась «увертюра» в действиях международного антикоммунистического «братства» сразу после 22 июня. Хорошо известно, на эту дешевую удочку не поддались ни Черчилль, ни Рузвельт. Однако, как справедливо отмечает западногерманский историк Бернд Мартин, и Форин оффис, и Риббентроп не отвергали возможности обсуждения этой темы. Когда Папен повторил свое предложение и рекомендовал сделать Турцию посредником, Риббентроп сначала не ответил — видимо, ожидая успехов на фронте. Однако действия Папена стали достоянием печати, и имперскому министру пришлось дезавуировать словоохотливого посла. 24 июля он направил Папену категорическое указание «не обсуждать» с иностранными дипломатами вопрос о «мирных предложениях Германии».

Но когда умолкают послы официальные, начинают говорить послы неофициальные. Так началась одна из первых затяжных «закулисных операций», участниками которой стали английский офицер Уильям Эйткен и венгерский журналист Густав фон Кёвер. Сейчас эта операция известна во всех подробностях, не лишенных примечательности. На первый взгляд, ее участники — лица невысокого ранга: Эйткен — всего лишь офицер королевских ВВС, а Кёвер — журналист, да еще венгерский, а не немецкий. Однако Эйткен был племянником лорда Бивербрука.

Встреча Эйткена и Кёвера состоялась в сентябре 1941 года в Лиссабоне. В Берлине проявили большой интерес к Эйткену, но не торопились с продолжением контакта (ведь шел лишь сентябрь 1941 года!). Однако когда в январе 1942 года Эйткен снова всплыл на горизонте и предложил встретиться с Кёвером в Лиссабоне, Риббентроп не возражал. Новая встреча, правда, сорвалась, так как в газетах появилось сообщение о гибели летчика Эйткена. Но вскоре выяснилось, что погиб не племянник, а сын Бивербрука. Тогда фон Кёвер снова напомнил о себе. На этот раз инициатива была на венгеро-немецкой стороне, и Кёвер срочно направился в Лиссабон.