Тайный фронт

Зауэра привел в комнату для допросов сержант из караульного взвода. Немец вошел, гордо держа голову. Рука выше локтя у него была перевязана, ободранная щека обработана, но чуть припухла вместе с глазом, как от укуса пчелы. В сочетании с гордой посадкой головы и дерзким взглядом эти припухлости добавляли образу разведчика комичности. Сосновский смотрел на доставленного, сложив руки на груди.

– Арестованный доставлен. Разрешите идти, товарищ майор?

– Да, спасибо, сержант, – кивнул Сосновский. – Можете идти. Я вызову вас, когда понадобитесь.

Сержант, четко отдав честь, вышел, и Михаил повернул голову к немцу. И только теперь увидел, какое впечатление все происходящее произвело на арестованного. Он таращился на Сосновского, на дверь, потом снова на Сосновского. Такую смесь выражения удивления, смятения и непонимания Сосновский редко видел на одном лице. Такое буйство эмоций, что хоть картину пиши с него и на выставку. Первая премия по художественному образу обеспечена.

– Здравствуйте, Ульрих! Я очень рад вас видеть, – спокойно произнес Сосновский и кивнул на стул. – Да вы садитесь, садитесь. Вы любитель применять русские поговорки. Так вот русские говорят, что «в ногах правды нет». Так что располагайтесь.

– Вы? – наконец выдавил из себя обескураженный немец. – Здесь? Майор? Кто вы такой, черт побери, Макс Хольцер? Как все это понимать?

– Пусть я для вас останусь Максом Хольцером. Так удобнее, – пожал плечами Сосновский. – А понимать все нужно буквально и как можно проще. Вы арестованы советской разведкой в тылах наступающей армии, да еще во время совершения диверсионного акта – попытки убийства высокопоставленного советского военного.

– Предатель, – прошептал Зауэр и опустил голову. – Он закрыл глаза, покачивая головой, и продолжал не говорить, а именно стонать. – Предатель, какой же предатель…

– Позвольте, Ульрих! – возмутился Сосновский. – Я никогда никого не предавал. И Родину не предавал, своих товарищей не предавал. Я честно исполнял свой долг и только. Не понимаю, в чем вы меня обвиняете!

– Вы не немец? – снова уставился на Сосновского Зауэр, испытывая крайнюю степень удивления.

– А это важно для вас? – спокойно осведомился Сосновский. – Думаю, что для вашей судьбы это не важно. Может, я японец, может, аргентинец. Важно другое, что вам придется отвечать на множество вопросов и за множество поступков. И ваша искренность и правдивость может спасти вам жизнь. Я уполномочен это вам объявить. И еще чисто по-дружески… Ведь нас с вами многое связывает, я вам даже жизнь, помнится, спас! Ульрих, заканчивайте этот спектакль! Другому человеку, который может прийти и начать вас допрашивать вместо меня, плевать на вас с самой большой колокольни. А мне нет. Помните это. Я хочу вам помочь спасти жизнь. Закончится война, отсидите в лагере за свои преступления против советского народа, глядишь, и вернетесь на родину. Будете строить новую Германию.

– Что за чушь, Макс? – упавшим голосом пробормотал Зауэр. – Что вы несете! Какая Германия, что строить? Вы придете и как варвары разрушите этот Рим, уничтожите всех немцев. Вы же нас ненавидеть должны, вы победители!

– А я считал вас умным человеком, Ульрих, – сочувственно сказал Сосновский, подвинул стул и сел рядом с арестованным. – Вы же разведчик, вы же мастер анализа. Вы что, разучились смотреть и видеть? У вас пропал дар анализировать факты, которые у вас перед глазами? Не пропагандистские штучки, которыми вас потчует доктор Геббельс, а факты, которые вы видите сами. Где вы видите зверства, какие-то массовые расстрелы нашими солдатами на освобожденных территориях? Не видите. Вы видите другое, как солдаты выкатывают на улицу разрушенных городов свои полевые кухни и кормят всех: стариков, женщин, детей. Советский народ жестоко карает тех, кто выступил против него с оружием, посягнул на священное, но если враг перестал быть врагом, сложил оружие, то русские милосердны. И никогда советские солдаты не будут мстить простым людям, немецкому и другим народам, даже несмотря на то, что ваши солдаты, румынские солдаты убивали и жгли, разрушали, надругались на священным для нас. Вы просто включите логику, Ульрих, голову включите! На кой черт Советскому Союзу нужно уничтожать Германию или захватывать ее? Вот радость большая нянчиться с вами. У Советского Союза своей территории до конца не освоенной, необжитой больше, чем вся Европа. И все это наш народ может обживать, осваивать без всякой войны, вражды и разрушений. Мирным путем. Поймите вы, что мы не хотим ни с кем враждовать. Мы хотим, чтобы все государства жили в мире и дружбе. Ездить друг к другу в гости, торговать, обмениваться культурным наследием, а не бомбами. Это же просто понять, черт вас возьми, Ульрих! Это же все элементарно!