Тайный фронт

Запрос Платову Шелестов все же отправил. Он не стал, да и не имел права прямо спрашивать, а имеет ли отношение к нашей разведке то или иное лицо. Если ему не положено этого знать, то никто такой информации ему не даст. Да и Платов не станет наводить справки в соответствующем ведомстве. В такого рода работе есть правило, что ты знаешь столько, сколько надо знать для выполнения работы. Если тебе не сообщили, что тот или иной человек из разведки, значит, знать тебе этого не обязательно, а то и опасно. Для того человека, естественно. Поэтому запрос состоял из вопроса, на кого дополнительно можно опереться и кому можно доверять из окружения. Последовавший ответ, что вы знаете все, что вам следует знать, ответил на многие вопросы. Это означало, что разбираться надо самому и выводы делать тоже. На то ты и разведчик.

Встречаясь с Катей, Шелестов старательно и ненавязчиво пытался понять уровень ее осведомленности. Он выяснил, что Зимина, скорее всего, знала о времени и месте приземления самолета и о том, что румыны и немцы попытались совершить диверсию и напали на самолет после посадки.

– Мы со своей стороны контролируем ситуацию, Максим, – как-то намекнула Катя. – Просто у нас у всех своя задача, свой уровень ответственности. Все, что нужно, мы сообщаем по инстанции. Наше и ваше руководство имеет полную и своевременную информацию. Мне кажется, что ты нервничаешь. Не стоит. Вся работа идет так, как и надо.

– Да, дисциплина и четкое выполнение инструкций, – ответил Шелестов и с внутренним недовольством понял, что его слова прозвучали с ноткой сарказма.

– Но нам никто не запрещает, и руководством даже поощряется оперативная инициатива сотрудников, – улыбнулась она. – Я же тебе призналась, кто я и что здесь делаю. Это моя оперативная инициатива, которая направлена на достижение результата. Теперь мы доверяем друг другу и можем обмениваться информацией напрямую. Правда же?

«Конечно, – подумал Шелестов. – Но ты меня постоянно прощупываешь, постоянно вытягиваешь сведения, а сама уходишь от ответа». Но он этого не сказал, а с улыбкой коротко ответил:

– Разумеется, Катя.

Зимина наклонилась к уху Шелестова и тихо шепнула:

– Ты не беспокойся – мы знаем о времени и месте прибытия вашего Платова и готовы обеспечить со своей стороны его безопасность. Мы все делаем одно дело. Румыны сейчас нам помогают. Я не имею в виду сигуранцу. Я имею в виду официальные власти и службу безопасности короля Михая.

Платов прилетел в Бухарест во вторник. Шелестов узнал об этом в самый последний момент. В комендатуру на его имя пришла телефонограмма с требованием тотчас же отправить с очередным бортом секретную почту в Москву. И указание номера войсковой части. Под этим номером числился полк бомбардировочной авиации, который базировался сейчас южнее Бухареста в местечке Дубровницы. Обычный полевой аэродром, о котором до этого дня Шелестов не имел никакого представления. Кодом был текст телефонограммы. Этого кода не знал никто, кроме самого Платова и Шелестова. Разумеется, никакой почты от Шелестова не ждали. Платов наконец прилетел, и от этого известия Шелестова бросило в жар. Вот сейчас совсем не время. Еще неделя, и они бы разобрались со всем этим болотом. А сейчас? Какими силами охранять, какими силами обеспечить безопасный переезд. Из всей группы под рукой только Буторин.

– Витя. – Шелестов подошел к машине с поднятой боковой частью капота, возле которой Буторин старательно имитировал обслуживание вверенной ему техники. – У нас проблема.

Буторин выпрямился и стал вытирать ветошью руки. Шелестов закурил и лениво обвел взглядом двор, ангар гаража, здание комендатуры. Тишина, летний зной, все на выезде, патрули в городе. Мирный город, из которого ушла война. Правда, они с Буториным знали, что война не ушла, она просто спряталась, как змея под корягой, и готова при случае кусать любого, впиваться ядовитыми зубами, лишь бы кусать, отравлять, убивать.

– Витя, Платов в Бухаресте.

Бросив ветошь на крыло автомобиля, Буторин полез в карман за папиросами. Шелестов протянул ему зажигалку, глядя, как оперативник спокойно, без дрожи в руках, без признаков волнения прикуривает и выпускает вверх струю дыма. Благодать, да и только. Покурить после работы.

– Значит, без предупреждения, да? – тихо спросил Буторин, потолкав ногой скат колеса. – Они там в Москве с ума посходили? Мы же ничего не успеем подготовить. Он что, уже в городе? Кто его охраняет? Союзники знают о его прибытии?

– Все-таки ты нервничаешь, – усмехнулся Шелестов. – Так много вопросов, не дожидаясь ответов, задает лишь человек, который нервничает.

– Вообще-то я в панике, – пожал Буторин плечами. – Но на вопросы ты все равно отвечай. Может, я еще успокоюсь и смогу мыслить без нервов.

«Балагурит? – одними губами улыбнулся Шелестов. – Нет, Витя не из тех, кто подводит. И мысли у него уже есть на этот счет. Я не ошибусь, если скажу, что мысли о том, как обеспечить безопасность Платова, у него созрели задолго до этого момента. Многое он попытался предусмотреть и придумать.