Тайный детонатор

Огорченный неудачей, Сергей вышел на площадь перед вокзалом. Акимыч безмятежно курил, стоя у «газика». Сергей приоткрыл переднюю пассажирскую дверь, присел на сиденье. Пахнуло жаром неостывшего мотора. Сергей снял пиджак, вздохнул. Куда теперь? Еще дальше до Бердяуша?

— Что, Никитич, голову повесил? Не нашел, чего надо? — подал голос Акимыч. — Чемодан, поди, ищешь?

— Чемодан. А ты как догадался?

— А что еще ищут в камерах хранения?

— Тоже верно. Но вот не нашел.

— А ты на автовокзал загляни. Там тоже есть камера хранения. — Акимыч погладил прокуренные усы и взялся за следующую папиросу.

Сергей очнулся:

— В самом деле есть?

— Есть, не сомневайся. Акимыч старый чекист. Все знает, что и где расположено в городе и области.

Действительно, при автовокзале была небольшая камера хранения. И в точку! Когда Сергей показал фотографию Воропаева, грузный, неприятный на вид приемщик, не раздумывая, пробасил:

— Помню этого типа. Вчера чемодан сдавал. Привередливый такой.

— Почему привередливый? — спросил Дружинин и почувствовал, как забилось сердце.

Приемщик пояснил:

— Подает мне чемодан и все приговаривает: осторожней, осторожней. Я ему: да не боись, папаша. А он как взорвется: ты мне не тычь! Я с тобой гусей не пас!

Чемодан с ручкой, замотанной синей изолентой, скромно стоял на верхней полке. Забрать его можно было только после составления акта изъятия. Для этого Дружинин пригласил начальника станционного отделения милиции. Уже в самом отделении чемодан водрузили на стол и раскрыли. Сергей убрал несколько пакетов, в которые были уложены спортивный костюм, смена белья, сорочки и прочие вещи, до которых ему не было дела. Его интересовало совсем другое.

Он недолго смотрел на то, что оставалось внутри. То же самое, что и на квартире Воропаева, только меньших размеров. Милицейский начальник, немолодой капитан, и двое его подчиненных с удивлением смотрели на незнакомые детали и агрегаты, что в сборе назывались источником инфразвука.

— Это, товарищ майор, то, что вы искали? — спросил у Дружинина начальник милиции.

— Именно то.

— И что теперь?

— Что теперь? Теперь все ясно, — облегченно вздохнул Сергей и начал укладывать пакеты с вещами обратно в чемодан.

Это был не допрос — скорее, разговор. Протокол не писали, допросы под протокол пойдут после, когда к делу подключатся следователи КГБ и прокурор области. И комната, где сидели Банных, Дружинин и напротив них Воропаев, совсем не походила на камеру следственного изолятора.

Первую минуту Сергей Дружинин вглядывался, внимательно изучая человека, который более трех месяцев был, как говорят, за кадром. Воропаев внешне выглядел спокойным. А может, просто казался таким. Наконец Банных едва заметным кивком дал понять: начинай.

— Юрий Григорьевич, мы могли бы сейчас выложить на стол все вещественные доказательства, все письменные показания свидетелей, все заключения экспертов по поводу содеянного вами. Мы прекрасно знаем, как, каким образом вы толкнули на преступления граждан Крохмаля, Ходынского и Борисенкова. Но этим займутся следователи. А мы хотим только одного: понять, зачем вы это делали?

Говорил Дружинин ровным спокойным голосом, готовый к тому, что Воропаев будет, наоборот, говорить на повышенных тонах, как недавно в своей квартире, и при этом иронично переспрашивать, что значит «делать это». Но Воропаев молчал.

Тогда Сергей положил на стол черный чемодан с синей изолентовой ручкой. Раскрыл.

— Ни я лично, ни товарищ полковник не можем понять, как вы, известный врач и талантливый изобретатель, дошли до такого, что встали на путь преступления?

В это время дверь кабинета приоткрылась, и на пороге показалась знакомая фигура срочно прибывшего Царегородцева. Войдя, он тут же дал знак: «Сидите, сидите, не вставайте» и сам бесшумно присел на свободный стул.

Воропаев по-прежнему молчал, а в разговор вмешался полковник Банных:

— Как вы, человек благородной профессии, врач, вместо того чтобы лечить людей, намеревавшихся совершить дурной поступок, а точнее, преступление, наоборот, толкаете их на совершение этого преступления? Не могу понять.

Воцарилась тишина. Лишь из приоткрытого окна доносились звуки улицы. И вдруг раздался негромкий голос:

— И не поймете.

От неожиданности Дружинин даже вздрогнул. Это Воропаев впервые заговорил.

— Так вы нам поясните, может, и поймем, — в голосе Банных прозвучала ирония… — Объясните, ради какой цели нужно было приносить в жертву жизнь и здоровье невинных людей?

Воропаев поднялся, и это был сильный ход с его стороны. Из обвиняемого он превратился в оратора, выступающего с трибуны.

— Я боролся за демократию в стране, — гордо произнес он.

— Такими методами?

— А какими еще? Наш народ надо всколыхнуть, надо сделать его активным, готовым бороться за свои права! Почему во Франции, в Италии, в других странах Европы при малейшем повышении цен десятки тысяч выходят на демонстрации? А у нас? Народ, как стадо баранов. Куда направят — туда и идет. Знаете анекдот про веревочку для повешения: «Свою из дома взять или казенную дадут?»

— Знаем. Оставьте анекдот при себе.