Читаем Тайны захолустного городка полностью

– Тогда я в «Белый лебедь» побегу. Заждались меня Мадлен с Прыщом, – нарочито усмехнулся он.

– До вечера планируете там быть?

– Если и захочу, раньше освободиться не удастся.

– Тогда – успеха. Но имейте в виду, если понадобитесь вдруг, Александр Павлович, я вас потревожу.

– Всегда готов.

<p>Послесловие</p>

Суд состоялся спустя три с половиной месяца. Гусеву и Свистунова осудили к длительным срокам лишения свободы, но Верка освободилась раньше – оказавшись беременной, родила мальчика в тюрьме и попала под амнистию. Дом её новый, построенный самоуправно, как признал уже другой суд по иску исполкома, был изъят и передан в распоряжение советской власти, так что пришлось ей селиться с ребёнком в прежнюю хибару на Больших Исадах, где обитала она когда-то с Пастуховым-Скворцовым.

Прошло несколько лет, дело стало забываться, и забылось бы навеки, не случись оказии. В первые дни весны, когда только-только стаяли снега, обратившись в прозрачные лужицы, радующие мелюзгу, возник на пороге Веркиного домишки седой цыган. Пробыл он недолго, не поговорив наедине с хозяйкой и четверти часа. Вышел не один, крепко держал за руку мальчонку с такими же цыганскими глазами.

Верка было вышла провожать, но подломились ноги, села она на крылечке у порога, да так и не встала. Сухими были её глаза, покусаны губы, чтобы не разрыдаться, лицо почернело.

А цыган с цыганёнком не обернулись…

<p>Мисюсь и следователь Миронов</p>

Всяк, мняйся стоя, да блюдётся, да ся не падёт![9]

Житие протопопа Аввакума
<p>Прощай, Мисюсь!</p>

К вечеру гости начали разъезжаться.

Помреж Марк Васильевич Сребровский, благообразный молодящийся брюнет с почти незаметной плешинкой, в сиреневом спортивном костюме, стоя, с милой улыбкой пожимал руку каждому. Рядом с ним, слегка прижавшись к плечу, раскланивалась изящная Липочка, любезно напоминая:

– Завтра в семнадцать непременно ждём, не забудьте детишек и супругу.

Отъезжающие, сплошь мужчины, переполненные чувствами и спиртным, согласно кивали и старались поцеловать её в щёчку. Прима, душа компании, особенно не увёртывалась. Не повезло только егерю Фомину и то по собственной оплошности: он споткнулся, захмелев сильнее остальных, и припоздал, к актрисе уже обстоятельно подступился председатель колхоза Платон Михайлович Сердюков. Мешать ему или подвернуться под руку было небезопасно.

Чуть поодаль, у самого берега Волги среди живописной растительности и разбитых туристических палаток отмахивалась платочками от надоевших комаров остальная женская часть Таганрогского драматического театра с почти беспристрастными лицами: коренастая Екатерина Модестовна, Вера Павловна с неизменным зонтиком и Броня Фиолетова, хохотушка и неуёмная фантазёрка.

– Нет, что ни говорите, дорогая Екатерина Модестовна, а юбочка на нашей Мисюсь сидит не по фигуре, – морщилась Вера Павловна, – и легкомысленна к её лицу. Я бы отметила: фривольная.

– А я что твержу? – поддакивала слева Броня. – Вы всегда защищаете Липку. Юбка просто вызывающая. Она кричит в спектакле. И цветом, и размерами. Но гляньте на кофточку! В ней на сцене! Уж лучше совсем неглиже.

– Я допускаю, это смело, – не уступала коренастая дама, поправляя заколку в густой копне волос. – Но не забывайте Антона Палыча. Оставьте пристрастия. Он неслучайно одел героиню в белый цвет. Подчеркнуть чистоту и романтичность. И потом, Липу это молодит.

– Вот именно! – всплеснула руками Броня. – Играть в сорок с лишним семнадцатилетнюю! Пусть Маркуша наденет своей фрюне шорты. Будет современная и сексуальная Мисюсь. В ногу со временем.

– Уймитесь, Бронислава, – хлопнула Фиолетову по ручке Екатерина Модестовна. – Вы переходите границы.

– Да уж какие тут границы? – хмыкнула та. – Гляньте, куда они отправились. Чехова штудировать.

Действительно, распрощавшись с последними гостями, которые, усевшись в поджидающие их автомашины, запылив, скоро скрылись за бугром, Сребровский и взявшая его под ручку Олимпиада Вельзевулова, не торопясь, направились вдоль берега в ближайшую рощицу, о чем-то увлечённо беседуя.

За опустевшим столом остались муж Липочки, многогрузный бородатый трагик Иван Иванович Вельзевулов и дремавший у него на коленях комик Лисичкин. К слову сказать, Иван Иванович тоже подрёмывал, подперев могучую волосатую голову кулаком. Трапеза изрядно утомила обоих и, похоже, сморила.

– Иван Иванович! Иван Иванович! – попыталась растолкать Вельзевулова Броня. – Не составите Липе компанию?

– Ах, оставьте его, душа моя, – одёрнула Фиолетову Екатерина Модестовна. – Им не до нас. Пусть спят.

– Ну, как же? – заупрямилась та. – А стол?

– Приберём. Они не мешают.

– Нет. Я всё же растолкаю этого Аркашку, пусть помогает, – не унималась Броня, пытаясь вытащить из-за стола Лисичкина.

Перейти на страницу:

Все книги серии Коллекция военных приключений

Обратной дороги нет
Обратной дороги нет

В книгу известных российских писателей Игоря Болгарина и Виктора Смирнова вошли произведения, раскрывающие два разных, но одинаково драматичных эпизода Великой Отечественной войны. «Обратной дороги нет» – это повесть об одной партизанской операции, остроумной по замыслу и дерзкой по исполнению, в результате которой были освобождены из концлагеря и вооружены тысячи наших солдат.Вторая повесть «И снегом землю замело…» о том, как непросто складывались отношения местного населения с немецкими военнопленными, отправленными в глухие архангельские леса на строительство радиолокационной вышки. Постепенно возникает не только дружба, но и даже любовь…Телефильмы, созданные на основе этих повестей, завоевали популярность и заслуженное признание зрителей.

Виктор Васильевич Смирнов , Игорь Яковлевич Болгарин

Проза о войне

Похожие книги