Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Впрочем, Фулканелли оставил нам ключи, и ключи эти скрыты в тексте и иллюстрациях «Тайны соборов». Следующим этапом нашей работы должна стать разгадка послания Фулканелли, той великой герменевтической тайны, которая кроется за алхимическим содержанием соборов, в тексте «Тайны». Фулканелли построил свою «Тайну соборов» как серию из четырех-пяти (если считать позднейшую главу о Андайском Кресте) связанных между собой эссе, каждое из которых рассматривало условное символическое пространство с разных точек зрения. Итоговым результатом стала сложная композиционная мозаика, единство и цельность которой можно оценить лишь с некоторого расстояния. Вблизи же она выглядит мириадами отдельных разрозненных фрагментов и фактов, каждый из которых имеет определенную символическую важность и согласуется с соседними элементами, но восприятие картины в целом распадается на отдельные символы. Другими словами, за деревьями мы не видели леса.

Между тем, чтобы осмыслить это послание, мы должны научиться мыслить весьма непривычным для нашего современного сознания образом. Подобно столь популярной в 1990-е годы трехмерной компьютерной графике, когда, расслабившись и рассредоточив фокус зрения, мы позволяем зрению проделывать некую скрытую работу, «плавая» над скрытыми и малозаметными элементами фона, мы должны рассредоточить фокус зрения, с тем чтобы символы сами сложились в некую картину, заключающую в себе главную мистическую весть. Когда мы делаем это, когда мы как бы впускаем символы внутрь своего сознания до того момента, когда скрытая информация, недоступная более для внешних помех, начинает оживать в нас, перед нами всплывает очередная загадка: каким образом Древо превращается в Камень, а затем — в Звезду?

Фулканелли говорит нам: решите эту загадку, и вы познаете тайну. Как и все искусные мастера картинок-загадок, Фулканелли вложил в саму загадку ее разгадку. Однако, сколько бы мы ни прикладывали парадоксы к притчам и наоборот, не разгадав загадку, невозможно проникнуть в тайну. В случае с Фулканелли тайна соборов — это отправная точка для ответа на загадку его личности.

Таким образом, пригласив Фулканелли в проводники-экскурсоводы в нашем герменевтическом путешествии, давайте отправимся на поиски решения этой загадки, а значит, и разгадки тайны соборов.

Наш экскурсовод-алхимик задает новую головоломку

«Самым сильным впечатлением в моем детстве — мне было тогда лет семь, не больше — оказалось впечатление, которое до сих пор живо в моей памяти. Впечатление это — взрыв эмоций; вспыхнувших во мне, когда я впервые увидел готический собор». Эти начальные слова первой главы, которая, собственно, и называется «Тайна соборов», погружают нас в личностное пространство автора. С самой первой фразы своей книги Фулканелли предстает перед нами как реальное лицо, несущее некую весть, которую ему предстоит поведать людям. «Оно в тот же миг охватило всего меня. Это было нечто вроде экстаза, исступления, поразившего меня чудом, от которого я никак не мог избавиться…»

Здесь — страсть, вспыхнувшая сразу и на всю жизнь, попытка открыть сердце «магии этого великолепия». Страсть эта, по признанию Фулканелли, никогда не угасала в нем: «Я не умею и никогда не умел противостоять искушению, стоя перед столь роскошными и богато иллюстрированными книгами, которые буквально вздымали до небес свои каменные страницы, покрытые скульптурами и рельефами».

В третьем абзаце Фулканелли прямо говорит читателю о причинах, побудивших его написать эту книгу: «Как, на каком языке и какими образными средствами мог я выразить свое неописуемое восхищение? Как мог я выразить свою всепоглощающую признательность этим безмолвным шедеврам, этим мастерам, обходившимся без слов и без голоса?» Другими словами, он размышлял, как ему лучше написать обстоятельный том, излагающий — естественно, для тех, кто умеет читать символы и понимает их язык, — великие и таинственные учения, изложенные на «каменных страницах, покрытых скульптурами и рельефами».

Но, как сразу же напоминает нам Фулканелли, утверждение, что мастера обходились без слов и без голоса, не вполне точно. «Хотя эти каменные книги несли свои скульптурные письмена — фразы, начертанные барельефами, и мысли, устремленные ввысь, словно стрельчатые арки, — они тем не менее говорили через посредство того неистребимого и всепроникающего духа, который так и дышит с их страниц». Этот неистребимый дух делает эти каменные письмена даже более ясными, чем их младшие собратья — рукописные манускрипты и печатные книги — благодаря «простоте их выразительных средств, наивности и гротесковости интерпретации; в них присутствует особое чувство, избавленное от жеманства, аллюзий и литературных околичностей».

Именно это и есть тот самый Голос Неистребимого Духа, утверждает Фулканелли, который звучит в «готике камней». Он связывает этот эмоциональный «язык» с главной темой в музыке, заявляя, что даже григорианские песнопения — это всего лишь «дополнение к тем эмоциям, которые уже скрывает и несет в себе готический кафедрал».