Таинственный цилиндр

— Хорошо. Если мы исходим из допущения, что шантажируемая особа и убийца — одно и то же лицо, нам не нужно искать повода для убийства. Повод налицо — избавиться от шантажиста. Если же мы, напротив, исходим из той версии, что убийца и шантажируемая особа — не одно и то же лицо, а два совершенно разных человека, нам придется снова мучиться, отыскивая повод для преступления. По моему сугубо личному мнению, это вовсе не обязательно, потому что убийца и шантажируемая особа — одно и то же лицо. Как считаешь?

— Я склонен согласиться с тобой, Эллери, — сказал инспектор. — Я просто допустил такую возможность чисто абстрактно, а вовсе не потому, что действительно так думаю. Значит, давай пока строить наши рассуждения, исходя из того, что жертва шантажа Фильда и его убийца — одно и то же лицо…

Теперь я хотел бы выяснить, куда делись билеты, которых мы не можем найти.

— Ах, да! — пробормотал Эллери. — Вот и я все время спрашиваю себя, куда ты их мог задевать…

— Брось свои шуточки, шалопай. Я делаю из этого такой вывод. Нас интересует в общем и целом восемь мест. Билет на место, на котором сидел Фильд, мы нашли при нем. Билет на место, на котором сидел убийца, нашел Флинт. Остается шесть незанятых мест, на которые, правда, были куплены билеты, как мы выяснили в кассе. Но этих билетов нигде — ни в театре, ни в кассе — мы не нашли. Ни с контролем, ни без контроля. По крайней мере, существует возможность, что все шесть билетов в понедельник вечером находились где-то в театре и кто-то их из театра вынес. Вспомни: личный обыск по необходимости был не таким основательным, чтобы можно было найти такую мелочь, как билеты, если они были специально спрятаны. Да, в общем, это было и маловероятно. Объяснение таково: либо Фильд, либо его убийца купил разом все восемь билетов, намереваясь использовать два, а остальные места оставить пустыми — чтобы задуманной его операции в театре абсолютно ничего не помешало. В таком случае разумнее всего было бы уничтожить эти шесть билетов сразу же после покупки. Видимо, так и поступил Фильд либо его убийца — в зависимости от того, кто все это организовал. Потому мы смело можем выбросить данные шесть билетов из головы — их нет, и мы никогда их уже не найдем.

Далее: мы знаем, что Фильд и жертва его шантажа вошли в зрительный зал порознь. Это с уверенностью можно вывести из факта, что линия обрыва контроля у их билетов не совпадает, как их ни прикладывай друг к другу. Если два человека приходят вместе, они и билеты свои подают вместе. И контроль у билетов тоже обрывается разом — это неизбежно. Но ведь так, в сущности, и не должно было быть! Ведь они пришли в разное время. А входить в зал им непременно надо было порознь, чтобы обеспечить секретность встречи: они вообще делали вид, что незнакомы.

Теперь: Мадж О'Коннел утверждает, что во время первого акта никто не сидел на месте ЛЛ 30. И юноша, который торгует напитками, Джесс Линч — свидетельствует, что десять минут спустя после начала второго акта на месте ЛЛ 30 еще никого не было. Это означает, что убийца либо еще не вошел в зал, либо уже вошел, но сидел на каком-то другом месте в партере, причем с билетом на это место.

Эллери скептически покачал головой.

— Я так же мало верю в такую возможность, сын мой, как и ты, — раздраженно сказал Старик. — Я только пытаюсь окинуть взглядом целое, не упуская никаких возможностей. Просто я хочу подчеркнуть одно: маловероятно, что убийца вошел в зал в то же самое время. Многое говорит за то, что он вошел в зал только десять минут спустя после начала второго акта.

— Я даже могу доказать это, — небрежно сказал Эллери.

Инспектор взял понюшку табаку.

— Я знаю. Ты имеешь в виду эти таинственные числа на программке. Что там было написано?