Тайная жизнь кошки. Как понять истинную природу питомца и стать для него лучшим другом

Сами кошки, конечно же, не подозревают о том, что мы уже больше не ценим их охотничьих навыков. Но самая большая угроза их благополучию исходит не от людей, а от других кошек. Так же, как кошки изначально не любят людей (это то, чему им предстоит научиться, будучи котятами), они не обязаны автоматически любить других кошек. На самом деле изначально они настроены подозрительно и даже пугливо к каждой встреченной ими кошке. В отличие от высокосоциальных волков, которые были предками современных собак, предки кошек были одновременно одиночками и территориальщиками. С тех пор как кошки вошли в контакт с человеком (приблизительно 10 000 лет назад), они были вынуждены терпеть друг друга. Ведь им приходилось жить более плотными популяциями, поближе к человеческому жилью, где их кормили — сначала изредка, а потом уже намеренно.

Кошкам пока не хватает того оптимистического энтузиазма при контакте с себе подобными, который характерен для собак. Как следствие, многие из них проводят жизнь, стараясь избегать общения друг с другом. В то же время владельцы невольно заставляют их жить с кошками, которым у них нет причины доверять — будь это соседские коты, либо второй кот, взятый владельцем «для компании». По мере того, как растет популярность этих животных, неизбежно увеличивается и количество кошек, с которыми вынуждена контактировать каждая кошка в отдельности, и все они при этом испытывают ещё большее напряжение. Когда им становится всё труднее избежать социального конфликта, многие животные бывают не в силах снять напряжение, и стресс, который они испытывают, влияет на их поведение и даже здоровье.

Самочувствие большинства домашних кошек зачастую не такое, каким оно должно быть. Может, потому, что теме содержания собак уделяется больше внимания, чем теме содержания кошек, или, вероятно, потому, что кошки обычно предпочитают страдать в тишине. В 2011 г. английский ветеринарный благотворительный фонд подсчитал, что в среднем физическое и социальное пространство домашней кошки оценивается в 64 %, а в семьях, где держат больше одной кошки, этот показатель ещё ниже. Уровень понимания поведения кошек её владельцами оказался чуть лучше — 66 %[6]. Конечно же, если бы владельцы кошек знали, что заставляет их питомцев нервничать, многим кошкам жилось бы гораздо счастливей.

Когда они испытывают подобные стрессы, то им нужна не наша непосредственная эмоциональная реакция (при этом не важно, считаем ли мы эти условия невыносимыми или нет), а лучшее понимание того, чего они хотят от нас. Собаки умеют выражать свои чувства: их виляющие хвосты и приветственные прыжки способны без всяких слов сказать, когда они счастливы. И так же недвусмысленно они дадут нам знать, когда им плохо. Кошки же, напротив, ведут себя сдержанно, скрывая свои чувства и редко говоря нам о том, что им нужно, если не считать просьбы покормить их, когда они голодны.

Даже мурлыканье, которое долгое время считалось явным признаком удовлетворённости, в настоящее время несёт более сложное смысловое значение.

Собаки, несомненно, выигрывают от знания их истинной природы, которое можно получить только благодаря науке. Но для кошек это понимание жизненно важно, так как они редко сообщают нам о своих проблемах, точнее только тогда, когда терпеть становится невыносимо. Больше всего кошкам нужна наша помощь в тех случаях (а это бывает слишком часто), когда их социальная жизнь идёт наперекосяк.

Кошки отчаянно нуждаются в тех исследованиях, которые помогли собакам, но, к сожалению, фелинология не наблюдала того взрыва активности, который в недавнем времени пережила наука о собаках. Кошки, в отличие от собак, просто не смогли привлечь к себе внимание учёных. Тем не менее за последние два десятилетия произошли существенные сдвиги, коренным образом изменившие трактовку учёных того, как видят мир кошки и что их нервирует. Эти новые наработки составляют основу данной книги, давая нам первые указания того, как помочь кошкам приспособиться к тем многочисленным требованиям, которые мы выдвигаем им сегодня.