Тайная жизнь

На кухне было хоть шаром покати. На полке у плиты стояла пара банок супа, немного рису и геркулесовые хлопья, в холодильнике – пучок зеленого лука, сосиски, молоко, несколько бутылок вина и апельсинового сока. Она выложила на сковороду три бутерброда с сосисками, вылила в кастрюльку фасоль и поставила на плиту. Иден посмотрела на зеленый телефон. Что плохого Кайл и Лу могут сказать в адрес Бена? Это же не прежняя ее партия. Лу подняла трубку.

– Привет, Лу. На улице такая гроза. Я переночую здесь, – с минуту Лу молчала.

– Ты у Бена? – наконец спросила она.

– Да.

– Но гроза уже кончается.

– Я хочу остаться, – Иден вертела шнур в руках. Лу вздохнула.

– Поступай как знаешь, как лучше для тебя. Подожди, пока Кэсси станет женщиной. Ты все равно будешь переживать за нее, вот увидишь.

– Мне так здесь хорошо.

– Так и должно быть, милая.

ГЛАВА 25

Было еще темно, когда Бен услышал тяжелое дыхание Иден.

– Что с тобой?

– Опять кошмары, – ответила она. Он обнял ее за плечи:

– Тебе лучше прилечь.

– Я не могу спать. Давай включим свет.

Он включил лампу, Иден забралась глубже под простыню и огляделась. Ее взгляд следовал от предмета к предмету, будто она старалась установить для самой себя, где она и с кем. Она очень напоминала Бену Блисс, которой тоже иногда по ночам снились плохие сны, и она просыпалась. Тусклый свет лампы странно оттенял ее лицо, на лбу виднелись морщинки – признаки возраста, скрытые под гримом, они были недоступны для зрительского глаза. И только самым близким людям было позволено их видеть.

– Что тебе приснилось? Расскажи, – он погладил ей спину, на которой выступили капельки пота.

– Здесь, в Вирджинии, я вижу все время один и тот же сон.

– Какой же?

– Мне снится Лу, – она покачала головой, улыбнулась. Постепенно сон как-то рассеялся и уже не так отчетливо стоял перед глазами, – не могу я об этом говорить.

Ну что ж, он не собирается выпытывать ее секрет.

– Мы можем спать с включенным светом, – он уложил ее на подушку. Хотя в комнате было невыносимо жарко, она дрожала и куталась в простыню.

– Ты нормально себя чувствуешь? – спросил Бен.

– Я отдалась тебе.

– Ну да, – согласился он озадаченно.

– Я не имею в виду физически, – Иден взглянула на него совершенно честно, – наверно, я рассказала тебе слишком много, я открылась тебе такой, какая я есть в действительности. Мне всегда страшно выплескивать душу перед кем-нибудь. Но ведь тебе можно доверять? Ведь с тобой мне ничего не угрожает?

– Да, конечно, – ответил Бен и почувствовал: словно кусок застрял в горле. Он-то как раз не думал, что Иден рядом с ним в безопасности, Иден вздохнула и прильнула к нему:

– Обними меня, Бен.

Когда он опять проснулся через некоторое время, уже светало, солнечный свет постепенно проникал в комнату. Иден спала в его объятиях. Он очень проголодался. Кайл будет опять сердиться на него и правильно сделает – он опять ничего ей не рассказал.

Бен чувствовал приятную теплоту ее тела. Иден потянулась, словно кошечка, открыла глаза и взглянула на него, одарив его очаровательной улыбкой, которая говорила: «Я всю жизнь мечтала проснуться ранним утром именно в этой комнате и именно рядом с тобой».

– Ты не против того, чтобы отправиться со мной в Калифорнию?

– Ну, конечно! Я ведь отныне твой раб, самый послушный мальчик на свете.

– Кроме шуток. Бен поцеловал ее.

– Мне надо с тобой поговорить. Она приложила пальчик к его губам:

– Не хочу ничего слышать, – он с облегчением подумал, что постель действительно не самое подходящее место для таких разговоров. Она села, прикрывая простыней грудь и усмехнулась:

– Мы перебуравили тебе всю постель. – Простыня выскочила из матраса и морским узлом обвивала их ноги. Ночью, когда они занимались любовью, надломилась одна из ножек кровати, но они, увлеченные, не придали этому значения. У Бена давно не было такой ночи.

На лице Иден теперь не было заметно никаких признаков возраста или усталости. Кожа была мягкой и шелковистой, солнце золотило белые ресницы. Иден перестала придерживать простыню руками и та легко сползла ей на колени. Он наблюдал, как набухают ее соски, был готов заняться с ней любовью опять, именно сейчас, на рассвете. Он уже открыл было рот, чтобы сказать ей об этом, но вовремя остановился. Он понял, что сегодня у них уже ничего больше не получится – он слишком устал. Кроме того, было совершенно ясно, что он основательно и, видимо, надолго попал в сети этой женщины.

Вдруг Иден прильнула к нему, и он ощутил приятную тяжесть ее груди. Надо было рассказать ей обо всем вчера вечером. Она погладила его пенис, но его это не возбуждало. Как же ей обо всем рассказать?

– Думаю, что он просто устал – извини.

– Нет, это ты меня прости, я не хочу показаться слишком жадной.

Он поднялся и направился в душ, стараясь не смотреть на нее. Он, казалось, вот-вот расплачется. «Я отдалась тебе». Господи! Он не имел права требовать столь много.

Когда он вернулся в комнату, Иден уже сидела, одевшись, на краю кровати с пустым пакетом из-под апельсинового сока в руке. Она встревоженно спросила:

– Ты сердишься?