Тайна сейфа

Лиззи Милович. — Вена. Иоганн-Штраус-театр.

«Моя очаровательная!.. Я пишу тебе в три часа дня. Тебе вручит это письмо мой дипломатический курьер, которому, кроме этого поручения, приказано уладить все твои дела с дирекцией, кредиторами и мужем, и сопровождать тебя в юго-восточном экспрессе от Вены до Парапамиза. Никаких задержек в пути; я принял меры, чтобы государства, граничащие с Эритреей, ни на одну секунду не задержали мою Лиззи, которая спешит к своему Фердинанду. Сегодня в четыре часа дня — генеральное сражение. У меня есть все основания верить в победу, больше того, я почти победил, потому что только вчера, под хорошим предлогом, мне удалось задержать на границе дипломатического курьера Галика-нии, который вез крупную сумму для посла и, следовательно, для (зачеркнуто красными чернилами)… Пачули. Его солдаты не получают сегодня жалования, и это, разумеется, отразится на их боеспособности. Что же касается моих молодцов, то они получат перед сражением все до копеечки, что им причитается за две недели. Деньги почти у меня в кармане.

Довольно о политике. Когда я смотрю на себя в зеркало и вижу твоего, все еще крепкого и веселого, Париси, я забываю мои сорок семь лет и тысячи приключений и тысячи опасностей, и верю, что я у пристани. Теперь я не Фердинанд Париси, человек с несуществующей фамилией, полковник несуществующих армий, секретарь несуществующих посольств, директор несуществующих банков, а фельдмаршал Фердинанд Париси, диктатор Эритреи, человек, о котором слышала Европа и мир. Право, для этого стоило похоронить себя на один год в Эритрее, сначала в должности младшего секретаря министерства иностранных дел, затем в должности начальника разведывательного департамента, затем генерал-инспектора эритрейской кавалеров, состоявшей из двухсот развязных личностей… Дитя мое… Приезжай и посмотри на меня здесь, прежде чем мы, укрепив нашу власть, уедем из этой дыры в более благопристойные места.

Я выбираю Остенде, а ты?… Разумеется, инкогнито, которое будет так предупредительно раскрыто старательными газетчиками. Каждую минуту вспоминаю тебя в «Золотой куколке» в вальсе, который ты танцуешь с этим завитым бараном Карлом Фогелем, к которому я тебя слегка ревную… Если бы он был здесь, я бы оказал ему честь, я бы посадил его в ту камеру крепостной цитадели, которая очень скоро освободится после того, как в ней проведет некоторое время этот… (тщательно зачеркнуто чернилами) Пачули. Люблю, жду, помню и целую, целую тебя…

Твой Фердинанд Париси».