Тайна похищенной башни

Прихватили и еще одного члена экипажа. Рикардо, гигантского сирийского хомячка. Путь предстоит неблизкий, а Колобков после потери ноги стал никудышным ходоком. Ехать верхом на пушистой зверюге — лучше и не придумаешь.

За ночь Зинаида Михайловна соорудила из подушек и ремней вполне пристойное седло. Оля, которую в такую даль не пустили, всю ночь просидела с Рикардо, объясняя, что он должен во всем слушаться папу. Кажется, огромный зверь уяснил задачу — во всяком случае, себе на спину он позволил забраться без возражений.

Для управления «лошадью» Колобков приспособил длинную удочку с привязанной на конце морковкой. За любимым лакомством Рикардо может идти часами.

Продолжать торговлю с хумахами остался Грюнлау. Его лишили универсального переводчика, но у многих туземцев нашлись такие же магические цветы, как у Лайана Кграшана. За последние дни эти растения успели обучиться языку землян.

Угрюмченко тоже хотел отправиться в поход, но крыло еще срослось не до конца. Остался и Валера — охранять яхту и пассажиров. Близнецам Колобковым поручили приглядывать за мудрецами — по счастью, те в последние время ведут себя тихо, почти не чудесят.

— Цоб-цобе! — скомандовал Колобков, берясь за самодельные поводья. — Гони, Боливар!

Рикардо вопросительно фыркнул, оглядываясь на хозяйку. Оля кивнула и с силой хлопнула по толстому хомячьему заду. Рикардо неохотно потрусил вперед, не переставая оглядываться.

— Зинулик, жди нас к ужину! — крикнул Колобков, маша супруге рукой. — На закате вернемся, встречай!

— Не стоит спешить с обещаниями, капитан, — подал голос трусящий рядом Лайан. — Полдня туда и полдня обратно — это если все пройдет быстро и без затруднений. Но я не знаю, где конкретно в храме спрятано большое выделение моллюска. Я никогда не был внутри. Возможно, придется потратить некоторое время на поиски.

Колобков рассеянно кивнул, понукая Рикардо ногами. Кататься на гигантском хомяке ему неожиданно понравилось — мягко так, уютно и снизу приятно греет. В Малом Кхагхосте концентрация тепория не так высока, как на большинстве островов архипелага, поэтому особой жарой этот остров похвастаться не может. Временами бывает довольно прохладно.

Остались далеко позади холмы-кротовины. Потянулась ровная степь. На легком ветерке покачивается изумрудный ковыль, в небе парят жаворонки, кое-где стоят неподвижными столбиками суслики. Дикие родичи хумахов провожают процессию пристальными взглядами, время от времени испуская пронзительный свист.

Кое-где видны небольшие заросли кустов — миндальных, терновых, бобовых. Попадаются и перелески — липы, груши, яблони. Вдалеке поблескивает лазурная полоса — крохотная речушка Руфихгья, воду которой хумахи считают священной и используют в приготовлении целебных мазей.

Первое время Чертанов шел скучный, понурый, затем понемногу начал бодриться. Не хочется отставать от остальных.

Вон, Гена идет пружинистым размеренным шагом, да еще и рюкзачище тащит самый огромный. Со стороны — вылитый Терминатор.

А Лайан Кграшан, бывалый путешественник? Не смотри на крохотный рост — движется шустро, ходко. То и дело забегает вперед всех, а потом стоит пушистым столбиком, по-беличьи задрав хвост. Дожидается остальных.

И даже колобковская дочка в грязь лицом не ударяет. Светлана — из тех девушек, которые в советское время были гордостью комсомола. В табеле по всем предметам пятерки — в том числе и по физкультуре. Тоже несет рюкзак — пусть и гораздо меньший, чем у двухметрового телохранителя.

А вот у Чертанова со спортивной подготовкой плоховато. Уже успел устать. Он вообще не хотел идти — весь вечер и все утро пытался выпросить отвод. Но Колобков, конечно, даже слушать ничего не стал. Начальник желает совершить небольшое путешествие. И желает, чтобы работник его сопровождал. Все, вопрос решен.

Работник с этим не согласен? Тем хуже для работника.

Тяжело вздохнув, Чертанов случайно оперся о пушистый бок семенящего рядом хомяка. И на него тут же уставились злющие красные глаза. Тишину нарушил сдавленный рык.

Рикардо угрожающе приподнял верхнюю губу, обнажая пару длинных и очень крепких резцов. Не тигриные клыки, конечно, но разница незначительна. Этими зубищами сирийский хомячок когда-то стачивал в стружку сосновые плашки и прокусывал насквозь человеческие пальцы. Теперь он с легкостью выламывает толстые дубовые двери и перекусывает пополам людей.

Чертанов поспешил убрать руку. Рикардо пошевелил розовым носом и неохотно отвернулся, продолжая трусить по мягкой траве. По просьбе обожаемой хозяйки он согласился везти на спине ее папашу — но это не значит, что другим тоже можно туда залезать.

Или хотя бы прикасаться.

Колобков весело гыкнул и кинул далеко вперед картофелину. Рикардо резко прибавил шагу, добежал до коричневого шарика и слизнул его, как ячменное зерно. Колобков снова гыкнул. Он взял в дорогу немного картошки, рассчитывая испечь ее на костре, но играться с хомяком оказалось гораздо веселее.

— Петр Иваныч, а когда привал будет? — тоскливо поинтересовался Чертанов.

— Светочка, ты устала? — забеспокоился Колобков.