Тайна похищенной башни

Гена с Валерой участвовать в пикнике отказались. Служебный долг превыше всего. Валера сейчас стережет оставленную у причала «Чайку», а Гена высится невозмутимой башней рядом с шефом. Охраняет покой отдыхающих.

Зато Колобковы-младшие отрываются по полной. Вадик с Гешкой бултыхаются в воде, словно пара шумных тюленей. Света нашла в запасах Угрюмченко удочку и устроилась на рыбную ловлю. А Оля купает Рикардо — гигантский хомяк улегся на мелководье и довольно похрюкивает, как бегемот. Хозяйка вооружилась щеткой на длинной ручке и старательно чистит ручного зверя.

Не хватает только пассажира-безбилетника. Лайан Кграшан бесследно испарился, едва только «Чайка» встала на якорь. Впрочем, все уже привыкли, что хумах всегда неожиданно исчезает. А потом так же неожиданно появляется.

Зато мудрецы явились на пляж в полном составе. И даже решили искупаться. Каспар залез в воду прямо в одежде, да там и заснул. Бальтазар, напротив, уселся на песке и принялся сверлить воду параноидальным взглядом.

— Она ядовитая, — пробормотал старик. — Она наверняка ядовитая. Ее наверняка отравили мои враги. У меня очень много врагов. Я их пока еще не всех убил.

А вот Мельхиор плещется с веселым визгом, размахивая над головой… Зинаида Михайловна приподнялась на локте, всматриваясь в то, чем он размахивает, и возмущенно завопила:

— Он снял трусы! Этот старый негр опять снял трусы! Петя, сделай что-нибудь, здесь же дети!

— А-а?.. — недоуменно моргнул Колобков, старательно работая руками.

Опустошив еще бутылку, он принялся лепить замок из мокрого песка. Все-таки директор строительной конторы. Возвел стены, несколько башен, нарисовал прутиком двери и окна. Получилось настоящее произведение искусства.

Бормоча что-то по-немецки, к приятелю присоединился Грюнлау. А близнецы, вылезшие наконец из воды, начали строить по соседству другой замок. Им взялась помогать старшая сестра — рыбы она так и не поймала.

— Какая прелесть! — умилился собственной работе Колобков, выкапывая вокруг замка ров. — Гляньте, какую я знатную крепостицу отгрохал! Точь-в-точь Смольный!

— А у нас тогда Зимний! — отпарировала Светлана.

— Зимний?! — ревниво вскинулся Колобков. — Гюнтер, срочно на штурм Зимнего! Бгоневичок мне! Сгочно бгоневичок!

Оттопырив объемистый зад, Колобков с ловкостью крота вырыл канал от воды до замка отпрысков. Большая волна, набежавшая на берег, ворвалась в ров и омыла стены, лишая песочный дворец товарного вида.

— Папа! — возмущенно взвизгнула Света. — Ну вот зачем ты это?!

Изрядно захмелевший Чертанов нашарил рядом с собой бутылку кашинга. Она не поддалась. Более того — попыталась вырваться. Чертанов дернул сильнее — бутылка по-прежнему сопротивлялась. С трудом сосредоточив взгляд на упрямом сосуде, Сергей обнаружил, что за него держится еще и Стефания. И тянет к себе, разумеется.

— Я первый нашел… — кое-как выговорил Чертанов.

— А мне плевать. Это последняя. Уступи.

— Не-а…

— Отдай.

— Я тоже хочу…

Стефания молча пнула Чертанова в бедро. Тот айкнул от боли и отпустил бутылку. Чертовка удовлетворенно кивнула и сделала большой глоток.

— Знай свое место, смертный… — пьяно икнула она, еще раз пиная соседа. — А теперь скажи — мой дорогой Вельзевул, я боготворю тебя…

— Что?.. — недоуменно моргнул Чертанов. — Какой еще Вельзевул?.. Ты о чем вообще?..

— Классику знать надо, тупица. Короче, быстро сказал, что боготворишь меня!

— Ну, нафиг… — на всякий случай отодвинулся Чертанов. — Опять небось подляна…

— Говори, а то хуже будет!.. — взвизгнула Стефания, хватая Сергея за волосы.

На яхту возвращались уже затемно. Тепорий погас, и Эйкр накрыло непроглядной тьмой. Порт-Вариус осветили тысячи костров, факелов, масляных фонарей. И несколько фонарей электрических — в руках землян, возвращающихся с пляжа.

Бальтазар, так ни разу и не окунувшийся, возместил это кашингом. Престарелый волшебник осушил добрых пять бутылок, и теперь бешено вращает глазами, выкрикивая:

— Вижу!.. Вижу грядущее!.. Вижу погибель человеческую!.. Вижу огонь с небес!.. Вижу потоп и чуму!.. Вижу конец света!.. Скоро, скоро грядет апокалипсис!..

— Ни хрена ж себе! — слегка испугался Колобков. — Слышь, Фанька, чего это он?

— Не обращайте внимания, — равнодушно ответила чертовка, внимательно рассматривая собственные пальцы. — Бальтазар всегда пророчествует, когда напьется.

— А его предсказания сбываются?

— Один раз сбылось. Когда он предсказал, что его стошнит.

— Что? — прекратил пророчествовать Бальтазар. — О чем вы тут говорите? Обо мне?!

— Мы говорим, что вам вредно столько пить, дедушка! — взяла его за руку Света. — Осторожно, не упадите, тут кочка.

— Вы хотите сказать, что я пьян? — насупился Бальтазар. — Я не пьян. Я трезв. Может быть, слегка безумен, но трезв.

— Да-да, как скажете. Осторожно, ухаб.

По крайней мере, два других мудреца не доставляют хлопот. Каспар благодушно бредет за Олей, как теленок на поводке. Плюхающий рядом Рикардо ревниво сопит и поводит усами, но не протестует.