Тайна пленного генерала

– Так себе… – откровенно признался Глеб. – Большое вам спасибо, что не стали стрелять. Что-то мне подсказывает, что покидать этот район нам рановато… Самолет сел, пассажиров поджидала засада. С момента приземления прошли почти сутки, отсутствуют генерал-лейтенант Беспалов и один из его помощников – полковник Гульковский – их увезли, в каком состоянии – неизвестно; где их держат – никто не знает. Всё плохо, товарищи, мы не можем просто так покинуть этот район, пока не получим нужных сведений. Возможно полковник Алмазов прав – в связи с пленением высокопоставленного представителя ГКО, нас поджидают серьезные неприятности.

Дураков в отряде не было – люди подавленно молчали. Случаи пленения советских генералов возможно и были, но лично Шубин о таком не слышал. О пленении секретной информации, это настоящая катастрофа. Положение на фронтах и без того серьезное…

– Предлагаю подумать, товарищ лейтенант, – внезапно заговорила Настя. – Генерал и его люди понимали, что садиться придется на территории, занятой противником, ещё в полете или сразу после посадки. Они должны были уничтожить материалы, которые перевозили, всякие секретные и не секретные документы. Да, шило в мешке не утаишь, я имею в виду генеральскую форму, но почему он должен быть представителем ГКО? Генералы есть во всех родах войск, даже у саперов и интендантов. Какое-то время они могут водить фашистов за нос – прикинуться, наконец, контужеными. Возможно, при захвате они получили ранения.

– Ага, ты ещё скажи память потеряли, – хмыкнул Вартанян.

– И что, товарищ боец? – нахмурился Глеб. – Это должно объяснить наше возвращение в часть? Даже без попытки выполнить поставленную задачу?

– Это должно объяснить, что возможно ещё не все потеряно, – невозмутимо ответила Анастасия. – Генерала надо искать, немцы могут не знать, что он за величина.

– А что устами женщины глаголет истина, – хмыкнул Резун и на всякий случай отошёл подальше: – Что делать-то будем, товарищ лейтенант?

А лейтенант не мог избавиться от мысли, что ищет иголку в стоге сена – в словах Анастасии имелся смысл, но это ничего не меняло. Уже сутки генерал и его помощник находятся в плену, какое-то время они ещё смогут сбивать немецкую разведку с толку, но рано или поздно расколятся – методики нацистов отработаны, а молчание во время пыток – сказочки для газет. Не расколется генерал, расколятся его помощник. Куда их повезли? – вряд ли это деревня или хутор, в округе два крупных селения: Лозырь и Калязино; там стоят немецкие гарнизоны, есть все условия для содержания важных арестантов. Разумеется, когда узнают кто они такие, представителя ГКО увезут подальше от линии фронта; нужен был информированный собеседник.

Разведчики двинулись маршем вдоль лесной дороги, она могла смыкаться с грунтовкой между упомянутыми селениями. Прошли развилку, дорогу укатали, пояснительные знаки отсутствовали для любителей сыскного дела. В грунт впечатались автомобильные протекторы, следы копыт, гужевых повозок. Нервы не выдерживали – ещё никому не удавалось найти иголку в стоге сена. От лыж временно отказались, шли на своих двоих, благо снега здесь было немного. Внезапно Курганов, идущий в дозоре, попятился и вскинул руку, – все встали, невольно подались к деревьям.

– Товарищ лейтенант, вроде голоса впереди, по-нашему болтают…

Разведчики углубились в лес, стали осторожнее, к дороге подбирались по-пластунски, плавно раздвигая ветки. Снова тот самый ГАЗ-4, – он стоял посреди дороги, дверца кабины со стороны водителя была распахнута, за рулём развалился молодой дылда в полицейской форме, курил и зевал – ох уж эта служба, не бей лежачего! Кузов был пуст, впереди стояла длинная подвода, запряжённая парой лошадей, из повозки свисала солома, лежали тюки с вещами. Подводу тоже сопровождали полицейские – не меньше десятка собрались вместе, курили, смеялись, что-то подозрительно звякнуло – кривоногий малой склонился над телегой, что-то сделал, а когда разогнулся, физиономия его была блаженной и целиком довольной жизнью. Несколько человек рылись в телеге, развязывали мешки, трясли какими-то тряпками.

«Как на базаре», – подумал Глеб.

Сотрудники полиции носили одинаковую форму – повод для гордости. Двадцать дней район находился в оккупации – ничего удивительного, подобная мразь лезла из щелей отовсюду, где появлялись немцы; божилась в преданности Германии, совершала преступления против мирного населения. Разведчики терпеливо ждали, хотя яростно чесались руки. Рыхлый детина, с печатью образованности на щекастой физиономии – три класса церковно-приходской школы, взвалил на спину мешок, потащил к грузовику, хорошенько его раскрутил и запулил в кузов – процесс сопровождался возгласами одобрения.