Тайна девятой планеты

Дети все это время, пока бухтела и «болела» земля, просто сидели на своих креслах, сложив руки на коленях. Катя ногами рисовала непонятные фигуры, всегда абсолютно одни и те же, смысла которых и сама не знала, параллельно задумчиво оглядывала нервные томные терзания единственного взрослого в поселении. Сережа, видимо привыкший к такому поведению отца, просто сидел и покусывал ногти, иногда переключаясь на клавиатуру старого компьютера, чтобы почистить запылившиеся от штукатурки, падающей с потолка, кнопки.

Когда всё стихло окончательно, Петра Игнатьевича в гостиной, где сидели его ученики, не было. Он ушел в туалет. Задержался там ненадолго. Чуть пошумев, сам с собой разговаривая, он хлопнул дверь туалета, закрыл его на ключ и вышел к детям с тремя толстыми папками, полностью нашпигованными листами бумаги. Бумажки были разного цвета. Их было настолько много, что, когда отец приближался к столу, на котором стоял компьютер, по дороге он выронил несколько листов. Не обратив на них внимания, он взял из параллельного угла дома табурет и сел с ребятами, рядом с Катей, бахнул папками о стол и сказал:

– Так, давай сначала досмотрим, жми.

И Сережа клацнул по пробелу. Оставшиеся 5:26 ролика троица просидела в задумчивом молчании. Дети, ожидая расспросов Петра, смотрели в несколько раз внимательнее, чем сам взрослый. Петр Игнатьевич отвлекался от фильма, пытаясь найти конкретные бумаги в папках. Очевидно, что показать детям он хотел лишь несколько важных бумаг из всей этой толстенной кучи макулатуры. Обычно все учебные материалы и конспекты Петра лежали именно в таких папках, однако на этих была та же надпись, что и на бейсболке учителя. «Летучий голландец». Если раньше разобрать текст из-за старости изображения на головном уборе было невозможно, то теперь пазл собрался:

– Смотри, смотри, у нас очень мало времени, – велел Петр Игнатьевич.

Ролик закончился, последние кадры утомительно долго. Красивые, созданные с помощью компьютера виды галактик, звезда, черных дыр, которые в действительности так не выглядят, что на каждом уроке повторял Петр Игнатьевич. Настолько часто, что Сережа часто грезил о том, что когда-нибудь полетит к звездам, чтобы посмотреть, как они выглядят на самом деле. Любимой игрой у него и Кати была «Космонавтика». Игра заключалась в том, что они строили шалаш, который изнутри обклеили картинками космических объектов, которые рисовали цветными карандашами. Было заметно, что Кате не комфортно находить в компании пусть и знакомых, но не родных людей, поэтому Петр Игнатьевич решил слегка успокоить Катю, ибо всё так стремительно произошло (смерть, молчаливые «похороны», землетрясение, чужой дом, чужие люди), что, вероятно по его мнению, могло сильно надломить детскую психику. Он налил воды в стакан, предложил разбавить её сахаром, но Катя отказалась. Незаметно для детей, который продолжали пялиться в стоп-кадр финальных титров ролика, Петр Игнатьевич добавил легкое успокоительное в стакан Кати и подал её. То, что он планировал сказать детям в следующие несколько минут, должно было сломать их представление о собственной жизни в целом. Поэтому пока Катя пила воду с разбавленным лекарством, а Сережа продолжал надкусывать свои выросшие грязные ногти, Петр Игнатьевич, несколько раз изменил положение головного убора на голове, продумывал план своего рассказа. Четкого понятие о том, как именно объяснить всё детям, он не имел, так как по замыслу создателей, этим детям на момент такого разговора должно было быть чуть больше, чем сейчас. А именно по двадцать пять лет.

– Катюш, ну ты как нормально? – поглядывая на часы спрашивал седовласый хипстер.

– Да, спасибо, Петр Игнатьевич, всё нормально, и фильм был достаточно интересный. Девятая планета… Но мне кажется, что это глупости. Известно же, что за все время исследований ничего пригодного для жизни не найдено.

– Да-да, пап, вообще интересная теория, но блин, это ж так далеко, то какая нам разница вообще?

– Так, садитесь-ка поудобнее, – сказал Петр. Он выглядел напряженным и задумчивым, явно подбирал слова, выкидывал непонятные междометия и постоянно прочесывал седую бороду.

Взрослый отодвинул монитор на край стола, убрал клавиатуру и мышь в сторону. Положил три папки, наскоро избавленные от пыли на стол, а рядом с ними несколько выбранных им вручную листочков.

– Ну что, пилоты, о чёрт возьми, вы же совсем еще дети, добро пожаловать в проект «Летучий голландец», – улыбаясь протараторил Петр Игнатьевич и добавил, – ну что, поехали по порядку.

Он посмотрел на Катю, тем самым давая ей понять, что её ждет ценная информация, что-то действительно важное, более важное, чем для Сережи. Томительное молчание, отведенное на подготовку, закончилось и Петр Игнатьевич, начал свою последнюю лекцию в статусе отца и учителя физики.

– Так, ребятки, – постукивая пальцами по столу и папкам, делая глубокий свистящий вдох, начал Петр Игнатьевич свою проповедь.