Тайна баронета

Испуганный, жалкий, согнувшийся, как будто в мгновение ока утративший все свои силы, Рейнир цеплялся дрожащими пальцами за каминную полку и с нескрываемым ужасом взирал в лицо своей судьбе.

Чеслав небрежно подбросил талисман на ладони и, сжав его в кулаке, опустил руку. Улыбка, играющая на его губах, обрела явственно презрительный оттенок.

– Надо же, так стар, а все-таки боится смерти… – задумчиво вымолвил он, и внезапно нанес страшный, невероятный по своей силе удар. Захрустели, сминаясь, кости и из горла мага вырвался жалкий, булькающий звук, то ли хрип, то ли сип, а из уголка губ заструилась вниз тонкая кровавая полоса…

Татьяна, судорожно сглотнув, поторопилась отвернуться, утыкаясь лбом мужу в грудь. Тот, пораженно приоткрыв рот, крепко прижал девушку к себе, не в силах оторвать взгляд от происходящего в комнате.

Винсент, помрачнев, опустил глаза. Смотреть, как убивают человека, с которым его, судя по всему, связывало как минимум несколько прожитых вместе лет, хранителю памяти было, мягко говоря, неприятно.

Ренард, замерший, словно изваяние, у окна, не сдержавшись, чуть слышно охнул. Звук этот странным образом совпал с тяжелым вздохом Ричарда, тоже не желающего созерцать неприятную сцену из недр своей памяти.

Чеслав, пробивший кулаком человеческую грудь, резко повернул голову, прислушиваясь, и мимолетно улыбнулся.

– Однажды… – страшный хрип, разнесшийся по комнате, заставил всех – и наблюдателей и самого убийцу вновь обратить взгляды к умирающему магу, – Один… из… моих потомков… – он с огромным трудом поднял руки, слабо стискивая ими запястье своего убийцы и продолжая шептать, хрипеть, захлебываясь кровью, свои последние слова, – Юноша… без имени и без веры… одолеет… тебя…

Оборотень криво усмехнулся и рывком выдернул руку из груди мага, сжимая что-то в кулаке. Рейнир, слабо взмахнув сброшенными руками, упал назад, ударяясь затылком о каминную решетку. С пальца его в эту секунду слетел и скрылся среди пламени не замеченный оборотнем перстень.

Винсент тихо охнул и схватился за собственную руку, потрясенно переводя взгляд на кольцо, украшающее ее. Никакой ошибки и никаких сомнений быть не могло – перстень был тем же самым.

– Однажды здесь засияет солнце… – хрипло пробормотал он и, стиснув пальцы одной руки другой, прижал обе к груди.

Тело Рейнира, остывая, простерлось возле камина, заливая и пачкая кровью решетку и пол возле нее. Чеслав, стоя над ним, негромко рассмеялся, созерцая собственную окровавленную руку, сжимающую что-то странное и страшное, кусок плоти несчастного мага, по сию пору не прекращающий кровоточить… Затем хмыкнул и, отпихнув тело колдуна ногой, приблизился к котлу.

– Итак, для зелья и неуязвимости нужна твоя кровь, – с задумчивой ухмылкой проговорил он, обращаясь к тому, что сжимал в руке. А затем, вытянув ее, добавил:

– Любопытно, довольно ли ее еще в твоем сердце? – он медленно разжал пальцы, и упомянутый орган плюхнулся в кипящую жижу.

Зелье, поглотившее кусок плоти с жадностью оголодавшего аллигатора, негромко булькнуло, затем вспенилось, всплеснулось вверх, поднимаясь над котлом наподобие шапки, и сейчас же опало, успокаиваясь и тихонько шипя.

Оборотень, внимательно созерцающий происходящее, улыбнулся уголком губ и кивнул.

– Кажется, твое бессмертие готово, Рейнир. Жаль, только выпить ты его уже не сумеешь… А впрочем, думаю, будешь рад обрести вечную жизнь в моей крови, – он быстро широко улыбнулся и, оглянувшись через плечо, негромко окликнул, – Курк!

Ответом на его слова послужил громкий, какой-то очень неприятный шорох из самого темного угла комнатки. Большой ворон, непонятно, когда успевший пробраться сюда из первого помещения, взмыл под потолок комнатки и, приземлившись на плечо хозяину, с любопытством заглянул в котел.

Чеслав мягко рассмеялся.

– Нет-нет, Курк, ведь мы с тобою не бродяги, чтобы пить прямо из котла! У этого старого дурака есть кружки, они нам не помешают… – с этими словами он протянул руку и, взяв с каминной полки деревянную кружку, зачерпнул ею зелье. Недоверчиво понюхал и, фыркнув, поднял руку с чашкой, предлагая ее содержимое ворону.

– Как ты это находишь?

Ворону зелье не понравилось. Склонив голову набок, он неприязненно осмотрел его, а затем, нахохлившись, презрительно каркнул в сторону и демонстративно отвернулся. Взгляд его, правда, по-прежнему оставался обращенным к чашке, и Чеслав, пребывающий на редкость в хорошем расположении духа, заметив это, вновь расхохотался.

– Пей, не стесняйся. В моих вечных странствиях мне понадобиться друг… – при этих словах в глазах оборотня появился какой-то неприятный колючий блеск, и Эрик, не сводящий с него взора, внезапно подумал, что похоже, единственная причина благородства рыжего по отношению к большой птице – это желание проверить действие зелья на «друге», убедиться, что, выпив его, он не отравится.