Тайна баронета

– Чтобы избавить свой дом от твоего присутствия, мне не нужно бессмертие! – раздраженно рыкнул в ответ Рейнир, похоже, совершенно не ощущающий напряженности момента. Или, что тоже можно было предположить с высокой долей вероятности, маг был слишком уверен в своих силах, чтобы действительно, по-настоящему и всерьез опасаться оборотня, находящегося рядом с ним. Видимо, этим же мог быть объяснен и факт, что он, демонстративно не желая продолжать беседу, позволил себе опрометчиво повернуться к собеседнику спиной, вновь обращая все внимание на зелье.

Чеслав же, услышав его слова, буквально расцвел.

– Это было бы слишком большим подарком судьбы, старик… Но неужели же слух не обманывает меня? Ты и в самом деле до сих пор не бессмертен, в отличие от одаренных тобою… – он запрокинул голову и, недоверчиво покачав ею, опять опустил взгляд на собеседника, – И что же помешало тебе одарить вечной жизнью самого себя? Поделись, сделай милость, меня гложет любопытство. Мне ведь известно, что память твоя еще не настолько плоха, или… быть может, я ошибаюсь?

– Это не должно касаться тебя, – недовольно буркнул в ответ Рейнир и, умолкнув, принялся смотреть в кипящую в котле жижу. Зрелище это, видимо, настроило его на несколько более миролюбивый лад, поскольку, помолчав немногим меньше минуты, он все же соблаговолил дать ответ на заданный вопрос.

– Дабы наделить бессмертием других, я использовал свою кровь. Она дополнила мое зелье, она сделал их вечно живыми, вечно молодыми, она дала им возможность быстро восстанавливать собственные тела!.. Но для себя мне придется придумать что-то другое, и до сей поры все мои попытки оказывались тщетны. Но сейчас, сегодня, я убежден, мне все удастся! – глаза мага фанатично блеснули, и он бросил на собеседника неприязненный взгляд искоса, – Ты узнал, что тебе нужно? Убирайся, ты мешаешь мне, оборотень.

– Вот значит, как… – сладким голосом протянул Чеслав и, полностью игнорируя последние слова колдуна, шагнул вперед, останавливаясь буквально за его спиной, – Значит, в этом котле кипит твое личное бессмертие, как любопытно! Но что же все твои защиты? Кажется, ты говорил когда-то, что покуда защищен, на тебя нельзя воздействовать ни магией, ни оружием, ни мыслью, ни дыханием… Разве это изменилось?

– Пока я занят этим, я обхожусь без… – маг, увлеченный спокойными рассуждениями оборотня, осекся, вдруг сообразив, что́ только что произнес и, рывком обернувшись, оказался буквально нос к носу с собеседником. Что-то в лице последнего явственно не понравилось Рейниру, потому как рука его, явно против воли, метнулась к вороту одежды и принялась лихорадочно раскапывать слои ткани.

Чеслав мягко, сочувствующе улыбнулся и медленно, очень картинно поднял левую руку, демонстрируя зажатую в ней веревочку со странным кулоном на ней. Более всего он напоминал два совмещенных меж собою треугольника, но края их был столь нечетки и так тесно переплетены друг с другом, что даже понять, где завершается один, и начинается другой, было почти невозможно.

– Уникурсальная гексаграмма… – неожиданно пробормотал Винсент, недоверчиво вглядываясь в непонятно каким образом вырезанный из дерева кулон, – Как странно, я готов клясться, что видел его прежде…

– Разумеется, – Ричард, не удержавшись, негромко фыркнул, красноречиво указывая на мага, – На шее вот у этого товарища.

– Нет-нет… – хранитель памяти, не поддавшись на легкую шутку, энергично затряс головой и, закусив губу, немного подался вперед, всматриваясь пристальнее, – Позже, гораздо позже… И, кажется, не слишком давно.

– Сегодня я пришел, чтобы убить тебя, – донесся из комнаты голос Чеслава, заставив наблюдателей мгновенно забыть о собственных разговорах и опять уделить внимание происходящему, – А ты сделал все, чтобы облегчить мне эту задачу.

Рейнир замер, не в силах отвести взгляд от покачивающегося перед его лицом кулона. Оборотень говорил спокойно, размеренно, в словах его ощущалась неоспоримая сила, непогрешимая уверенность в ней, и сомневаться, что он выполнит задуманное, не приходилось. Старик медленно, неуверенно поднял руку, потянулся внезапно задрожавшими пальцами к талисману, однако Чеслав, как и следовало ожидать, в последний миг резко убрал его. Маг попытался отступить назад, едва не наступил в огонь и, ухватившись рукой за каминную полку, уставился на собеседника с каким-то недоверчивым страхом.

– Ты… ты не посмеешь… – голос его зазвучал сипло, напряженно; неизвестно откуда в нем появились старческие дребезжащие нотки. Даже лицо великого колдуна в эту секунду изменилось и, освещенное языками каминного пламени, стало казаться страшной морщинистой маской, натянутой для какого-то безумного маскарада. Чеслав же, напротив, казался моложе, краше, – лицо его, освещенное пляшущим огнем, поражало четкостью черт, желтые глаза опасно и неумолимо притягательно сверкали, и на губах цвела спокойная, мягкая улыбка. Со стариком, на которого как-то разом вдруг навалилась тяжесть всех прожитых лет, он составлял разительный контраст.