Тайм-аут

– Ну так… скрыли все, заплатили за молчание и не позволили никому разбираться. А уже на похоронах и вовсе непонятное. Людей было много, а потом в столовую поминать отправились. Как всегда семья последняя за стол, ну и меня к ним. Посидели и по домам. А хожу я тяжело, поэтому довезли братья. А после… уже поздним вечером, мы с внучкой вязали на кухне, когда увидела тень. Уверена, мужчина прошел в дом. Я и не туда, может, кто в гости к братьям зашел. Мало ли? После решила выйти, лошадь Варюшину проверить. Она устала, весь день в столовой работала, готовила. Повар она у меня. Работать ей в городе предлагали, даже в ресторан звали, но меня старую бросать не хочет, поэтому здесь. В общем, пошла я. Что уж там? Любит моя Варька эту животинку, а у нас тут воровать повадились. Чуть что и нет скотины. Вышла я и осторожно пошлепала в сторону сарая по доскам, а то ведь не пройти, лужи. Слышу… скуление, будто плачет кто-то, вроде как женский голос. А там кто? Лишь одна сношенька Алина была, жена Стаса Коршунова, среднего сына соседки моей.

– Точно женский?

– Да. Ох, как она завывала! А потом какой-то рык, крики и БАХ, – как только воскликнула женщина, черный кот вскочил и вылетел из гостиной в кухню, спрятавшись за стулом. – Вот же поганец! Трус! Каждого шороха боится, а ведь мышей должен ловить. Но нет, Варюша травит, а этого лишь раскармливает, дармоеда хитрого. У нас еще Дуська есть, так скоро в дверь помещаться не будет. Королевна наша!

Усмехнувшись, мужчина посмотрел на часы. Девушка потерялась в сарае? Зорька отелилась?

– Ну и вот… тогда я не поняла, но сильно испугалась. Так сильно, что и присела там под навесом на стульчик, на котором Зорьку дою летом. Ноги к земле приросли. Сижу и слушаю, но ничего. Будто как стихло. Я уже собралась идти, как услышала шаги, а следом дверь на задний двор у Коршуновых хлопнула. Там такая тугая пружина, что двоим нужно открывать. Я как-то на хозяйстве оставалась, кое-как с трудом ее дергала, вот сил не было, а тут, значит, кто-то вышел. Мужик, получается, раз легко. Шаги со всплеском я хорошо слышала, ведь в тот день тепло было, снег весь растаял, во дворах лужи такие, что потонуть можно. А потом шорох, и открылась калитка, ведущая через поле. И я поняла, что чужак.

– Почему?

– А чего калитку-то ту открывать? Поле в грязи, снег там позже тает, поэтому нечего там делать. И к тому же за полем кладбище, только через дорогу перейти. Дорога к кладбищу ведет и там чистят, а вот к заброшенному свинарнику не думают. Да и разрушили ее трактора, да комбайны. Не чистят, только до кладбища. Вот значит, пока по картофельному полю пройдешь, утопнешь в снегу и грязи. В общем, поднялась я и пошла. Тихо так, чтобы не дай бог не услышал. Страшно было, но знать ох как любопытно. Забор у нас деревянный со щелями, еще мой дед строил. Руки у него золотые были, вроде так любо начал, а потом тяп-ляп, надоело. И вот ближе к калитке Коршуновых щели такие, что можно смело увидеть всю территорию. Я, значит, туда, подошла и вижу.

– Ночью? – уточнил мужчина.

– Так луна полная была. Как не видеть? И получается, вижу… идет высокий, крепкий мужчина с сумкой в руке. Вышел он, значит, на дорогу и остановился. Обернулся. Ох, тогда я с перепугу чуть в лужу не села, все мне казалось, что видит он меня.

– Увидел?

– Ой, нет. Дальше он в сторону кладбища пошел.

– Почему туда?

– Там машина его стояла. К кладбищу-то дорогу прочистили, как хоронить иначе?

– Дошли без происшествий?

– Без. К тому же меня у калитки ждала Варька. Руки ледяные, замерзла совсем. Мы потом чай пили с малиной. Переживала внучка, да и следом пошла. Все ей кажется, что упаду где-нибудь. Как-то раз умудрилась, вот и бегает за мной.

Воронов нахмурился. Вновь глянув на часы, он спросил:

– А к соседям заглядывали?

– Да я бы с радостью заглянула, но ночь на дворе. Да и криков не было. Стала ждать. Не спала тогда. Не могла, все ждала, когда смогу прийти, даже блинов напекла. И тут уже собралась, когда увидела, что все Коршуновы… выходят из дома. А вот средний сын, Стас, хромает, и нога повязана, рядом жена. Выглядела она плохо, это я сразу приметила. И еще… все они по сторонам смотрели.

– И уехали?

– Да, ключи оставили и уехали.

– Они зашли к вам?

– Да, сама сношенька. Девка красивая, но такая нежная. Ветра боится, рядом птица запоет, сразу вздрагивает. Вот она зашла и сказала, что ключи мне оставляет. Я спросила про продажу дома, ведь все в городе. Зачем дом горожанам? Она мне непонятно что пробормотала и убежала. И ведь как дрожала, как листик на ветру. Я ей чай предложила с блинами, но отказалась Алина, и все по сторонам глядела. Боялась она.

– И после уехали?

– Да.

– А вы в дом ходили?

Дверь открылась и в дом вошла Варя с охапкой дров. Вытряхнув дровишки на крашенный в коричневый цвет пол, она сняла куртку и быстро сложила добытое у потухшей печи. Тем временем бабушка продолжала:

– Как уехали, кое-как час отсидела и туда… в дом.

Слушая женщину, Александр кое-как сдерживал эмоции, радуясь, что ему повезло с такой любопытной соседкой. Столько света в темном деле.