Тайфун

Перестрелка за спиной шла недолго — слишком неравны силы сражающихся. Амурко, наверное, отошел в лес и теперь торопится со своими разведчиками к месту сбора под скалой. От дефиле ветер еще доносил сердитое ворчанье моторов, там изредка вспыхивали фары, — видно, расчищался загроможденный путь…

Гул многих машин и характерный скрежет траков Дагаев услышал сразу так отчетливо, что удивился и вскинул голову. Вершины елей и кедров снова клонились в одну сторону, но теперь уже на запад. Ветер — вот в чем дело! Ветер в минуту принял одно направление, он словно выровнял таежный шум, оттого и гул моторов, металлически ворчливый, перемежаемый скрежетом траков, звучит резким диссонансом и далеко слышен. В смутном посветлевшем небе, над тонкой облачностью, стремительно летело размытое пятно лунного диска — тучи шли с моря. Значит, все-таки грядет «Мария»…

Дагаев спокойно пропустил колонну головной роты. Его зоркие глаза разведчика высматривали на сумеречной дороге то, что они привыкли высматривать особенно пристально, — машины управления. И когда те появились, он скомандовал залч, и другой, и третий…

Вспышки разрывов вырвали из мрака угловатые «летучки» и вездеходы, идущие за ними тягачи с минометами на прицепе, бесстрастные конусы черных елей, щербатый разлом гранита на противоположном склоне; в цветном мерцании пляшущей по сугробу ракеты заметались фигуры людей, выскакивающих из машин. Команды, окрики, лязг затворов, забористая брань и все покрывающий медный бас:

— Остановите вторую роту!.. Фронтом направо, в обход!..

Недалеко от Дагаева, прислонив ствол пулемета к толстому кедру, длинными очередями бил по колонне Нехай, дальше — редкие вспышки гранатометов. Внезапно из глубины распадка, откуда вышла колонна, слепяще полыхнули длинные огни, и резко, плотно сжался, ударил в лицо воздух. «Танки, — догадался Дагаев, — бьют прямой с дороги — пора ноги уносить!» — и выстрелил сигнальной ракетой в сторону долины.

Уходили опушкой, спеша, рискуя сломать лыжи о деревья и камни; хорошо еще, что снег уплотнился от ветров, легко проникающих на опушку из долины, — в здешнем краю он падает влажный, тяжелый, и там, где гуляет ветер, по нему можно ходить без лыж.

Стрельба позади затихала: «противник», очевидно, обнаружил отход группы. Раздавались лишь отдельные, как бы остерегающие выстрелы и автоматные очереди, но еще оставалась опасность преследования.

Дагаев не убавлял хода, то и дело поглядывая в небо, которое темнело, опускалось ниже, обещая буран. Заблудиться он не боялся. Двухкилометровой ширины долина сжата горными хребтами, впереди ее пересекает ручей с высокими изрезанными берегами. По нему легко выйти к месту сбора, потому что ручей огибает скалу и рощицу старых кедров, где зарыта в снегу палатка и где теперь, вероятно, их ждет Амурко. От мысли, что задание выполнено, Дагаеву становилось легко и весело, пьянил теплый морской ветер, любая цель казалась доступной. Он все-таки остановил, заставил потоптаться неприятеля, а если в последнем бою его группа разгромила штаб, в чем Дагаев не сомневался, посредники наставят «противнику» таких минусов, что он не скоро придет в себя.

Дагаев недолюбливал майора Филина за чрезмерную въедливость и скупость на похвалу, побаивался его непостижимой осведомленности во всем, его пронизывающего совиного взгляда — прямо-таки врожденный разведчик! Но сейчас Дагаев хотел бы предстать перед начальником разведки с лихим рапортом, который приготовил заранее: «Товарищ майор! Группа специальное задание выполнила. Потерь нет. Обмороженных нет… Готовы выполнять новый приказ…»

Эх, услышала бы его в такую минуту Мария!..

Устыдясь наивности собственных мечтаний, Дагаев остановился, сердито оглядел свое маленькое войско. Трое шли вплотную за командиром, четвертого не было видно. Настроение Дагаева испортилось от тревоги за Воронова. Ждали, пока среди темных стволов не появилась белая фигура лыжника. Дагаев сухо распорядился, чтобы последним в группе шел ефрейтор Денисов, и уж было шагнул вперед, как издалека донесся отголосок стрельбы. Разведчики замерли, слушая ветер. Тяжело дышал подошедший Воронов… Вот опять далеко загремело.

— Неужто наши все еще воюют? — спросил Денисов.

— Держи карман! — отдуваясь, ответил Воронов. — Они уж, поди, чаек попивают в палатке. А это «противник» постреливает на всякий пожарный. Задали мы ему жару! Пуганая ворона, говорят, куста боится.

— Кустов тут богато, — отозвался со смешком Нехай. — Та й вороны попадаются.

Воронов, конечно, понял намек, но, как бы отводя его от себя, подыграл юмору собеседника:

— И нехай им всюду мерещится!

Денисов и Нехай с готовностью рассмеялись, заглаживал размолвку. Нехай спросил:

— Товарищ лейтенант, дозвольте покурить? Уши пухнут!

— Можно, только в рукав. И станьте за кусты. Проверим заодно, нет ли погони…