Тагу. Рассказы и повести

— Батоно Мушни! — Ее охватило непонятное волнение, но Мушни не отпускал руки. Гванца чувствовала, что его слабая рука набирает силу.

Постепенно в глазах Мушни рассеялся туман, окутавший лицо Гванцы. Теперь он ясно видел каждую его черту, цвет ее глаз и волос.

Лицо девушки сияло, глаза были озарены светом, ее уста манили к себе. Он протянул к ней руки и привлек к себе. Гванца не противилась. Мушни уже не чувствовал боли, весь мир сосредоточился для него сейчас в широко раскрытых, испуганных глазах Гванцы.

— Нам надо идти… — нарушила долгое молчание Гванца и не узнала своего голоса. — Надо идти… — повторила она почти с мольбой.

— Как же мы пойдем, Гванца? Как нам добраться до крепости?

Гванца молчала, не в силах справиться с охватившим ее доселе незнакомым волнением.

— Я знаю один потайной ход, — вымолвила она наконец.

— А как добраться нам до него, Гванца?

— Когда мы с дедом пасли стадо в этом лесу, он показал мне его.

— Помоги мне встать, Гванца, — сказал Мушни.

— А рана? — в тревоге за Мушни Гванца обхватила его плечи руками, чтобы удержать на месте.

— Мы должны пробраться в крепость, Гванца.

— Мы проберемся…

— Уча не выдержит: он выведет войско из крепости.

— Крепость осаждена, батоно Мушни.

— Он не остановится ни перед чем. Ты не знаешь моего Уча, Гванца. Помоги мне встать! Помоги мне встать, Гванца. Я должен идти в крепость.

Рука Гванцы была в крови.

— Батоно Мушни!

— Уча не останется в крепости…

Мушни приподнялся с помощью Гванцы. Она стала рядом с ним, и он оперся на нее всей тяжестью своего тела.

— Ты сможешь идти, батоно Мушни?

— Должен, Гванца…

Луна уже скрылась. Они двинулись вдоль опушки леса, чтобы сократить путь. Чем ближе подходили они к крепости, тем громче становился шум турецкого войска. Мушни был так глубоко погружен в свои мысли, что Гванце казалось, он ничего не замечает вокруг.

— Батоно Мушни!

— Да?

— Ты слышишь? Это турки…

Мушни не ответил.

— Они уже совсем близко от нас…

Мушни и на этот раз смолчал, а Гванце за каждым деревом и кустом мерещился притаившийся турок, вооруженный сверкающим мечом. "Боже, не дай нам встретиться с турком… Боже, спаси Мушни!"

Теперь уже отчетливо слышался перестук конских копыт, звон доспехов. Теперь Гванца видела уже не только лица турок, но различала их глаза, выражение их лиц. Ее стала бить дрожь.

— Что с тобой, Гванца?

— Ничего… Поспешим…

— Тебе холодно?

Гванце хотелось прильнуть к его груди, найти у него защиту, но он сам нуждался в ее защите.

— Гванца, уходи от меня, спасайся! — сказал вдруг Мушни, видимо, поняв, наконец, ее состояние.

— Что ты говоришь, батоно Мушни…

— Оставь меня, я больше не могу идти!

— Нет, не оставлю, — твердо сказала Гванца.

Они вышли из леса и оказались на отвесном берегу реки. Теперь им предстояло спуститься по склону и пройти по пояс в воде, чтобы подойти к тайному ходу, проделанному у подножия скалы.

Мушни остановился, дивясь тому, что еще держится на ногах. При каждом шаге ему казалось, что он вот-вот упадет и уже не встанет. Он испытывал такую невыносимую боль, что думал не столько о спасении, сколько о смертном покое. Его сдерживало только присутствие Гванцы. Превозмогая страх, шла она навстречу смертельной опасности. И делала это она, чужая девушка, единственно для его, Мушни, спасения.

— Гванца… — Мушни не мог принять от нее такой жертвы. — Оставь меня. Мой путь здесь закончился. Наверно, нас уже увидели. Спасайся, пока не поздно. Может быть, сумеешь пробраться в крепость. Скажи Уча, пусть не даст туркам зря истребить войско… — голос его прервался, и он опустился на землю. — Уложи меня, Гванца!

— Нет, — сказала Гванца, — умереть легко, батоно Мушни, а победить смерть трудно, — в ее голосе зазвучали слезы, — так говорил мой отец, когда, раненный насмерть, он продолжал сражаться с турками.

— Хорошо сказал твой отец… но меня смерть уже одолела, Гванца.

— Нет! Нет! Я не отдам тебя смерти! — она крепко держала Мушни за руку, не давая ему лечь на землю. Ей казалось, что если он сейчас ляжет, то уже больше не встанет.

— Уложи меня, Гванца!

— Нет, — сказала Гванца. — Вставай, батоно Мушни! Еще десяток шагов, и мы спасены!

Она с силой приподняла Мушни и повела за собой по каменистому склону берега. Мелкие камешки коварно ускользали из-под ног, резали ее босые ступни, на правое плечо всей тяжестью наваливался раненый, но Гванца, согнувшись в три погибели, неуклонно продвигалась к тайному ходу.

Тускло поблескивала река. Чем ниже спускалась Гванца, тем светлее становилась поверхность воды. А у крепостной стены она была сплошь серебряной. Тайный ход вода закрывала на две пяди. Гванца очень медленно приближалась к реке. Вдруг она споткнулась о камень и упала. Каким-то чудом она задержалась на месте — зацепилась за куст. Иначе она покатилась бы по щебнистому склону, увлекая за собой камни.

Мушни упал на нее.

Гванца не шевелилась, боясь, что Мушни ушибся.