Тагу. Рассказы и повести

Мы нередко забываем, что было вчера и позавчера, но память наша мгновенно, без усилий рисует перед нами картины далеких дней. И такие подробные картины, что только диву даешься. Она удивительно своенравна и капризна — наша память. Джвебе мог закрыть глаза и увидеть это Поле, эту реку и нависшие над ней ясени и ивы такими, какими они были во времена его детства, когда он с Индой и другими своими сверстниками нагишом прыгал в воду с высокого берега. Они плавали наперегонки и состязались в бросании камушков — а ну, кто дальше всех бросит, или — а ну, кто дольше всех пробудет под водой. И девчонка Инда не хуже мальчишек ныряла, и не хуже мальчишек бросала плоские камушки… Почти на тот берег забрасывала — такая это была ловкая и сильная девчонка. Но она, к сожалению, слишком быстро росла и вдруг, к великому удивлению мальчишек, стала их стесняться и, купаясь, уже не снимала рубашки. А потом наступило время, когда Инда вообще перестала купаться с мальчишками — она смущалась теперь и краснела под взглядами сверстников. Раньше мальчишки не смотрели на нее такими глазами. Но то было раньше, а теперь она уходила далеко от деревни и плыла вниз по реке, ничуть не боясь бурной, холодной, как лед, воды. Река словно звала ее, соблазняла, дразнила. Инда выходила из воды лишь для того, чтобы немного отдохнуть. Высокая грудь ее вздымалась, сердце неистово колотилось, девушке сразу становилось холодно, и, чтобы унять дрожь, она начинала бегать по берегу, затем снова прыгала в реку. Волны мягко подхватывали девушку, обнимали ее, словно руки Джвебе, и она забывала обо всем на свете, обо всем, кроме Джвебе. Милого, желанного Джвебе. Мутные, холодные волны казались ей светлыми и теплыми. Отдавшись их быстрому течению, она плыла вниз, к морю. Море было близко, но девушка не доплывала до него. Неподалеку от моря Инда выходила на берег. Там, в лесу, у нее было заветное местечко. Лес был дремучий и болотистый, его населяло множество птиц, зверей и пресмыкающихся. Инда не боялась их. Выйдя на берег, она выжимала платье, развешивала его на ветвях и ложилась на спину. Над нею было синее чистое небо. Над ней высоко пролетали ястребы, ниже летали фазаны и лебеди, а журавли и чайки чуть ли не касались крыльями ее лица. Должно быть, они изнемогали от любопытства, эти птицы.

В лесу стоял неумолчный щебет, клекот, шипение, сопение, рев и визг его обитателей. Инда лежала взволнованная, возбужденная, но не этими голосами, не шумом леса: она глядела на небо, а с неба глядел на нее большими черными глазами ее Джвебе. Он был по пояс выпачкан в болотной тине, а через плечо его была перекинута богатая охотничья добыча. Джвебе шел к ней, к Инде, и она, ожидая его, испытывала необыкновенную радость и волнение.

Инда не отрывала от него глаз до тех пор, пока Джвебе не спускался с неба и не склонялся над нею. Затем он заглядывал ей в глаза, сбрасывал дичь на землю и ложился рядом с девушкой.

Они лежали молча, вытянувшись, и между ними было пространство длиною в руку, но вот рука Джвебе осторожно и несмело касалась плеча Инды. Инда лежала с закрытыми глазами, будто не чувствуя прикосновения, но когда рука Джвебе соскальзывала ей на грудь, она вскрикивала: — Что ты, парень! — вскакивала и хваталась за платье.

Все это было ее мечтой, ее ожиданием, ее желанием, и не больше. Все это было только видением. И сердце ее падало, когда Джвебе не оказывалось рядом. Но и в них тоже была немалая радость, в этих видениях. Когда солнце начинало спускаться к морю, Инда одевалась и со спокойной, счастливой улыбкой на губах возвращалась по прибрежной тропинке домой. В пути она не раз останавливалась, целовала пестрые цветы и крепко прижимала их к груди, или ловила бабочку, сажала ее себе на ладонь и нежно касалась губами пестрых крылышек. Наслаждаясь прикосновением ее губ, ароматом ее тела и волос, бабочка замирала, до тех пор, пока Инда, осторожно подув на нее, не помогала ей взлететь. Бабочка улетала, а Инде казалось, что она только что целовала Джвебе, прижимала к груди Джвебе, своего любимого Джвебе.

На следующий день Инда снова уплывала вниз по реке к лесу. Она знала, что Джвебе нередко охотится в том же лесу, и надеялась, что как-нибудь встретится с ним там — не в мечтах встретится, а наяву. И однажды они действительно встретились на узкой прибрежной тропинке. Встретились и смутились, больше того — испугались, так далеко от дома и наедине… Некоторое время они молчали, и не глядя друг на друга, шли по тропинке, ведущей в деревню. Инда не решалась заговорить первой, первым все же заговорил Джвебе. Преодолев робость, он спросил Инду:

— Зачем ты так далеко зашла, тебе не страшно, Инда?

— А чего мне бояться! Я уже давно не ребенок, Джвебе.

— И все же… в лесу полно зверей, Инда.

— А я о них и не думаю, Джвебе.

— А о чем же ты думаешь, Инда?

— Не знаю… Мало ли о чем.

— О чем все же?

— Ты болота опасайся, Джвебе! Не только человек — и зверь обходит болото, Джвебе.

— Не бойся за меня, Инда.

— Я не боюсь, а все же лучше обходи болото, Джвебе. Леший не спит.

— А я о тебе думаю, Инда.