Таэ эккейр!

— Все ты на самом деле понимаешь, — бросил он. — Привычки только нет, а так... из тебя неплохой посол может получиться.

Это только если мир перевернется, подумал Эннеари. Ни в каком другом случае с посольством мне не ездить.

— Плащ надевать сейчас будешь или уже перед самой дорогой? — спросил он немного громче, нежели следовало, чтобы отогнать неприятную мысль.

Лерметт на мгновение задумался.

— Нет, — ответил он решительно. — Плаща я надевать не стану.

— Ты уверен? — На сей раз Эннеари был сбит с толку совершенно. До сих пор все, что говорил Лерметт, имело смысл, и неоспоримый... но, во имя всего святого, какой смысл для посла в том, чтобы отказаться от своего синего посольского плаща?

— Да, — отрезал Лерметт.

Ступая твердо и уверенно, он подошел к телеге, взметнул в воздух чуть запыленный синий плащ, словно боевое знамя, и накрыл им недвижных эльфов.

Эннеари сглотнул подступивший к горлу комок.

— Буди своих беглецов, — промолвил Лерметт, поправляя расстеленный поверх телеги плащ. — Что-то они сегодня разоспались. А ведь нам уже и в путь пора.

Эннеари обернулся. Аркье, Ниест и Лэккеан спали так старательно, как того и требовало от них хорошее воспитание и врожденный такт. Впрочем, другого от них Эннеари и не ожидал.

За перевалом открывалась огромная долина, сплошь покрытая холмами — и высокими, и не очень. Лерметт вздохнул. Он примерно догадывался, что за зрелище его ожидает.

— Приехали, — объявил Эннеари. — Честное слово, приехали. Или ты мне не веришь?

Зубы его обнажились в непередаваемо лукавой усмешке.

— Зануда ты, — вздохнул Лерметт. — Верю, конечно. Приехали, а как же. Вот только ты видишь, куда мы приехали... да что там, даже кони наши видят. А я, само собой, нет. Ни я, ни Мышка. И как мне прикажешь войти, если я входа не вижу? Как девочка из сказки? Просить, чтобы Долина впустила то, что ей не принадлежит? — Стоило Лерметту упомянуть о слышанной в детстве сказке, как она пришла на ум вся, в мельчайших подробностях, а вместе с нею — непреодолимое желание вымолвить что-нибудь этакое... сказочное. — И как просить? В этаком примерно роде... — Он на мгновение примолк, частью вспоминая, а частью сочиняя нужные слова прямо на ходу, и произнес с улыбкой. — Холм, холм, зеленый холм, отворись-откройся! Впусти старую телегу и мышастого коня... и меня. Ой...

Он замер, пораженный. Холмистая долина истаивала в воздухе, словно дымок над угасающим костром. Очертания холмов еще дрожали на ветру — но под ними явственно проступала совсем другая долина. Ива, согбенная над прихотливо изогнутой рекой... луг с высоченными травами почти в рост человека... следы конских копыт на еще влажной после недавнего дождичка тропинке...

— Ой, — еле слышно, почти одними губами повторил Лерметт.

— Действительно, ой, — невозмутимо подтвердил Эннеари. — Твой учитель магии был прав. Ты по этой части и в самом деле не без способностей. Чутье у тебя, во всяком разе, отменное. Сказки. Ну надо же. Не всякий бы на твоем месте догадался. Вообще-то я собирался впустить тебя сам... но ты и без моей помощи вошел. — Он помолчал и добавил. — Надеюсь, это к добру. Очень надеюсь.

— Что ты имеешь в виду?

Арьен ответил не сразу.

— Если уж сама долина тебе открылась, — медленно, словно стараясь убедить самого себя, произнес он, — ведь не могут те, кто в ней живет, отказать тебе в праве войти?