Та, которой нет

Адвокат наблюдал за тем, как она пыталась договориться по телефону с дежурной, чтобы узнать о состоянии Бархатова. А затем, взглянув на часы, сказал, что если Влада уложится за те несколько часов, которые еще есть в запасе, и предоставит ему доказательства того, что Кирилл Андреевич жив и находится в здравом уме, то он готов встретиться с ним. Рысецкий жил и работал в Москве и прилетал в их город только по приглашению людей, которые обращались исключительно к нему для решения своих дел. Влада поняла, что уровень этих клиентов очень высок, и при других обстоятельствах она бы никогда не пересеклась с этим человеком.

Что ж, как бы то ни было, решение оставалось за ней, и она со всей страстностью приняла его. Понеслась в клинику, требовательно заявила о желании встретиться с Дмитрием Эдуардовичем, решительно настроившись на что угодно, лишь бы добиться встречи. Дежурная выслушала ее совершенно спокойно и предложила стакан воды. По всей видимости правила, заведенные владельцем и главным врачом, были все-таки направлены на скорейшее разрешение вопросов, поэтому за те полчаса, которые Влада провела в ожидании врача, нервно расхаживая по приемному отделению, ей удалось кое-как заставить себя успокоиться.

…Она спустилась на первый этаж, и когда Рысецкий, уже в белом халате, появился в поле ее зрения, помахала ему. Они поднялись на лифте, не сказав друг другу ни слова. Адвокат был занят какими-то бумагами, которые держал в руках, периодический отвечал на сообщения, приходящие на его смартфон, и Влада каждый раз вздрагивала и смотрела на него, пытаясь считать хоть что-то по его лицу.

Жуткие картины, которые до этого рисовало ее воображение, понемногу стерлись. Рысецкому удалось донести до нее основную мысль — пока Глеб не подписал документы, ему ничего не угрожает. И в то же время, ей казалось, что вот сейчас все изменится — Бархатов по воле рока или своей болезни впадет в кому, и тогда начнется самое страшное. Юридически Рысецкий сделает то, что должен, и уедет в Москву, оставив Глеба самого решать свои проблемы. Да, ведь большие деньги — это большие проблемы. Особенно тогда, когда они падают на голову так неожиданно.

Дмитрий Эдуардович ждал их у себя, но, когда она и Рысецкий вошли в кабинет, попросил Владу остаться снаружи. Она хотела было воспротивиться, однако вовремя поняла, что эти двое решат вопрос без нее гораздо быстрее. Она сделала все, что могла.

Стоя у окна коридора рядом с кабинетом Дмитрия Эдуардовича, кусая губы и прогоняя перед собой последние события, Влада думала о том, как она изменилась за эти несколько дней. Что следующий год, который наступит совсем скоро, может стать самым важным и решающим. Она постарается в корне изменить свою жизнь, сделает выводы и не будет бояться неудач. Уже сейчас не боится, потому что любая неудача, пока ты жив, это лишь опыт. И каким бы не был болезненным пинок судьбы, главное — понимать, в каком направлении двигаться. Все у нее получится, лишь бы Глеб был жив, и лишь бы Гошка вылечился, и лишь бы…

Она вздохнула, сцепив кулаки, — не слишком ли много желаний? И тут же одернула себя — нет! Все это нужно лично ей. Ведь наши желания формируют нашу жизнь. И какими же мелкими они были до сегодняшнего дня… Деньги, красивые шмотки, богатый мужчина, — именно этого она хотела, потому что видела не дальше своего носа. То, что Матушкин сказал о Стасе, звучало мерзко. Возможно, что еще совсем недавно Влада бы поверила его словам. Да что говорить — конечно поверила бы… Ведь банковская карта — прямое доказательство подкупа. Матушкин предложил Стасе триста тысяч, и она их взяла. Не такая уж и крупная сумма. Явно недостаточная для того, чтобы покушаться на чью-то жизнь… Впрочем, история знает массу случаев, когда преступления совершались и за куда меньшее. Но Влада могла руку дать на отсечение, что Стася бы никогда не совершила подобного. И тот факт, что она отдала деньги Юле, прямое тому доказательство. Узнают ли они когда-нибудь правду об этом? Ведь у Матушкина своя правда, а Стаси Иволгиной нет…

Дмитрий Эдуардович был очень аккуратен в своих прогнозах, и все же Влада слышала уверенность в его голосе. Хотела слышать, ведь собственные мысли были далеко не радужными. Даже помня о том, что Бархатов хотел лишить себя жизни в измененном сознании, она боялась, что он решит это повторить. Слишком уж он страдал по Стасе… И это «слишком» как бы стало его вторым «я» — неразделимым с ним. Влада даже хотела намекнуть врачу, чтобы они забили окна, чтобы он не спрыгнул вниз, и внимательно следили за тем, чтобы в палате, не дай бог, не остались какие-нибудь медицинские инструменты… Возможно ли, что после операции, когда опухоль не будет давить на важные рецепторы, он забудет о Стасе? Владе хотелось верить, что нет… Но и жить с тоской о любимом человеке, которого никогда не сможешь увидеть, очень сложно.

Влада услышала шаги за дверью. Быстро оттерла выступившие слезы.

Рысецкий вышел первым. Дмитрий Эдуардович, заметив Владу, мягко улыбнулся: