Та, которой не должно быть…

Эдгар вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть девушку впереди…

Да, она носила оливковый плащ один к одному, на плече висел зеленый ремешок. Сумочку Эдгар не видел, но почему-то знал, что и сумка точь-в-точь… Кто это?! – мысленно послал он вопрос, и девушка оглянулась, как будто услышав.

А Эдгар остановился.

Дрожь пронеслась по телу, словно от удара током, да и вид, наверное, у него стал глупый. Она шла и смотрела на него… Чья-то голова перекрыла лицо…

Тут же голова ушла в сторону, а она… Она улыбнулась Эдгару той самой улыбкой, которая ему была хорошо знакома…

Его толкали прохожие, обгоняя, а он стоял, как болван.

Подарив ему (а не кому-то другому!) улыбку, девушка, не останавливаясь ни на секунду, повернулась по ходу людского потока и удалялась все дальше, дальше… Эдгар едва не закричал: «Стой!» Но от потрясения он забыл, как пользуются голосом. Однако ноги сообразили, что нужно делать, – догнать! Догнать и посмотреть вблизи на лицо, губы, заглянуть в глаза, чтоб убедиться: ошибка, обман зрения, мираж.

Эдгар сделал несколько шагов вперед… где же она? Где? Пропала из виду! Смешалась с головами, плечами, телами, одеждами…

Он побежал, выискивая ее в толпе, наскакивая на прохожих. И не видел! Не видел! Она же где-то здесь…

А ноги отбивали такт: не может быть… не может… не может…

* * *

Для него все это было действительно сюрпризищем, но с большущим минусом. Бородин как дурак радовался: Жанна успокоилась, одомашнилась. Володя с работы приходит – дома обед, она вяжет, или читает, или гладит. Все как у нормальных людей. Он плевал через плечо и стучал по дереву, чтоб не сглазить, ибо Жанна до известных событий была кометой, назвать ее звездой – мелковато как-то. Она моталась по вечеринкам и заграницам, вела так называемый светский образ жизни. И вдруг глобальные перемены! Но о женитьбе Володя пока не заикался, все равно боялся услышать «нет», решил действовать поэтапно, ненавязчиво, чтоб само собой решилось.

А она, оказывается, ловко усыпляла его бдительность, между тем искала убийц! И на вопрос: «Что ты собираешься делать с диском?» не ответила – это пугало. Притом весь ее облик отражал темную сторону, за которой стоит жестокость. Жанна отправилась на кухню, Володя, естественно, пришел следом, оба курили. И молчали. Вот уже и сигареты выкурены…

– Ты как шкатулка: крышка открывается, а я не знаю, что оттуда выпрыгнет, – гася в пепельнице сигарету, вздохнул Володя.

– Зато тебе не скучно со мной, – парировала она. – Цени.

– Да уж… – Ну, диалог он завязал, а дальше? – Так что мы собираемся делать с диском?

Запрокинув голову, Жанна выпустила струю дыма вверх, кажется, у нее не было ответа. И точно:

– Не знаю. – Она кинула сигарету в пепельницу, он загасил ее, чтоб не дымила. – Что делать, что делать… Сначала нужно узнать, кто. А потом думать, как использовать тот или иной компромат.

– А у тебя еще есть компроматы? – не без трепета спросил Володя.

– Ну, так… кое-что… – покрутила Жанна растопыренными пальцами в воздухе. – Но Лариска… Вот гадина, да? Честно говоря, я поначалу думала, что она росла в монастыре среди святых образов. А когда посмотрела эту жесть… редкая проститутка способна выдавать такой драйв. Да, ее можно понять: бедняжка из семьи нищей, а хочется всего и сразу. Она выбивается в люди, на нее клюет Виталик – о, счастье, о, радость! Не бойся, твой Виталик не узнает. Пока не узнает.

Жанна выставила указательный палец, Володя поймал его, зажал в кулаке и опустил на кулак подбородок.

– Лариса с этим… из корысти, да? – интересовало его.

– В прокуратуру, Володя, просто так не попадают, нужно заплатить приличные бабки за стул, который займешь. И этот тип честно купил ей должность. Вряд ли он так поступил из любви к Лариске, просто второй свой человек в прокуратуре – это уже карманная Фемида.

– Второй? А кто первый?

– Руслан. Он племянник Мирзоева.

– Где ты взяла материалы?

– Купила. Отдала мамино бриллиантовое кольцо, но не спрашивай, как я вышла на «кинематографиста», – это очень длинная история и неинтересная. Так вот, Мирзоев и Заваров были в контрах с моим отцом из-за папиной точки в центре. Я, конечно, этого не знала, папа работу оставлял за порогом дома и ничего не рассказывал. А точку-то за полгода ядовитые пауки прибрали.

– Пауки? Какие? Мирзоев и Заваров?

– Угу. Оба расчищают пространство для себя, им же всего мало. А тут трехэтажный центр с кабаком, продуктовый супермаркет внизу, вверху – тряпки, товары для дома. И проходной трафик – мечта. Видишь, сколько любопытных связей? Мирзоев и Лариска. Мирзоев, Руслан и Лариска. Лариска и Виталька. Тут черт ногу сломит, а рога тем более обломит.

Почесывая ее пальчиком свой подбородок, Володя думал о том, как обманулся. Да с Жанны глаз нельзя спускать.

– Версия более-менее, – признал он, – но тебе с местной мафией не справиться. Они уберут тебя.

– Версия, как остальные, равнозначная, – не испугалась она. – А папин центр мы с тобой, Вовка, потеряли… Признаюсь, я сейчас пытаюсь вернуть его, наняла адвоката.

– Ты? Адвоката?!