Та, которой не должно быть…

– Считаешь, мозги я оставила в дурдоме? Они были со мной даже там. Я хочу вернуть свою собственность, или пусть выплатят нам компенсацию. Но если бойню на нашей даче организовали они, пусть заплатят по полной.

Последнее время Жанна все чаще говорит: нам, мы, у нас. Бородин мечтал услышать эти слова, которые являлись его представлением о счастье. Услышал. Счастье что-то не снизошло. А тревогу ощутил. Взявшись за сиденье стула Жанны, он придвинул его к себе, обнял дуреху, которая не соизмеряет свои силенки с мощью калиброванных негодяев.

– Нам и без твоей собственности неплохо, – произнес он, целуя ее.

– Папе не нравится, что его центр оккупировали два урода.

– Ну а Эдгар? Его-то оставь в покое.

Володя услышал совершенно дремучий ответ:

– Он остался живым. Один.

Отстранив Жанну от себя и заглянув в ее глаза, словно ища в их глубине затаившееся безумие, Володя привел веский аргумент:

– Он бросился в горящий дом и вытащил Нину из огня. Мертвую. А мог погибнуть там.

– Он остался жив, – упрямо повторила Жанна. – У него была голова пробита. Всего лишь.

– Если б не ваш сосед, Эдгар мог стать пятым сгоревшим трупом, – напомнил Володя. Не подействовало. – Жанна, у двоих мотивов нет. (Она подняла на него вопросительные глаза, мол, как это – нет?) Да, да. У Витальки и Эдгара.

Жанна коснулась лбом его плеча, но он почувствовал: не подействовало! Может, продолжить убеждать? Не поможет. Она выстроила линию защиты, притом готовя нападение, в этом формате существует давно. Ловко же она маскировалась за вывеской образцовой домохозяйки.

– О чем ты думаешь? – прервала Жанна ход его мыслей.

– Думаю, как тебя теперь оставить одну.

– Не смеши. Раньше оставлял и…

– Раньше я не знал, что ты осваиваешь профессию детектива. Но если ты была уверена, что у Витальки собрались…м… недруги, зачем сказала, что подозреваешь их?

– Я разве так сказала?

– Именно!

– Не помню… – пожала она плечами. А сама ни на секунду не задумалась. – Я была дура. Пьяная дура.

Жанна собрала фотографии и ушла в комнату. А что ему делать? С собой ее не заберешь и оставить страшно. Володя закурил, наверное, сигарета помогла найти слабый и все же выход. Он быстро оделся, пошел к выходу, за ним в прихожую прибежала Жанна:

– Ты куда? В аэропорт еще рано…

– В контору, забыл кое-какие бумажки, – солгал он. – Не столь уж важные, но могут пригодиться. Жди.

Поцеловав ее, Бородин вышел на лестничную площадку.

* * *

Эдгар устал, решил отдохнуть на скамейке в парке, подумать. Домой, где все напоминало о Нине и той страшной во всех смыслах ночи, не хотелось идти, а куда еще податься – понятия не имел. Есть друзья, коллеги, но у всех своя жизнь, вторгаться в нее он не дерзнул хотя бы потому, что никто не приглашал. Один… Странно, в Китае он большую часть времени был один, а ощущал себя в общине, где полно людей. Чем это объяснить? Не найдя ответа, он засмотрелся на кленовый пожар.

Почудилось, кто-то позвал его, Эдгар оглянулся. Сзади никого из знакомых не увидел. И слева, и справа никого… Откуда же это ощущение, будто за ним кто-то следит? А если девушка, которую он недавно не догнал, прячась, наблюдает за ним и смеется? Она же как две капли воды похожа… Нет, нет!

– О-о-о… – протянул тихо Эдгар. – У меня начинается паранойя – мания преследования.

К счастью, он вспомнил учителя Чэнь Лао и успокоился. Тот называл подобные явления иллюзиями воспаленного ума и не советовал обращать на них внимания.

– Это наша скамейка, – сказала Майка, возникшая перед Эдгаром ниоткуда, он не заметил, как она подошла.

– Неужели? – улыбнулся цветастой малявке Эдгар, так как девочка показалась забавной, нелепой, по-детски задиристой. – А чем тебе не нравится, к примеру, вон та свободная скамейка? Или та?

– А мне нужна эта, – нагло ухмыльнулась Майка.

– Ладно, – поднялся Эдгар. – Может, тебе она действительно нужнее.

Не успел отойти, на скамейку слетелись юные парнишки, один из них предложил:

– А давайте бабло у него отнимем?

Эдгар резко развернулся, выбросив руку и указывая пальцем на старшего:

– А вот этого делать не советую.

И хотя предложение отнять деньги поступило не от Феди, именно он на правах главаря приподнял ладони, мол, мы шутили. Пять пар глаз смотрели уходящему Эдгару в спину, как хищные зверьки, еще не голодные, но не желающие упускать добычу.

– Никого ж нет, – сказал Гарик, – давайте мужику пятки подпалим? Ну? Уйдет же!

– Сидеть, – внушительно сказал Федя, пережевывая жвачку.

В компании он – сдерживающий фактор. Во-первых, как самый старший и потому самый умный; во-вторых, маме удалось привить ему нормы, что можно и что нельзя; в-третьих, лидер умеет подчинять свиту своим интересам и желаниям, а не чьим-то. Иногда Федя дает «порулить» кому-нибудь, да той же Майке, а сам со стороны зорко следит, что из этого выходит и где делаются ошибки. Для чего? Опыт нарабатывал. Видя недовольные рожицы, Федя наехал на них (это лучший способ подчинить):

– У нас сегодня и завтра игра! Надо копить силы и готовиться, а не распыляться. Все понятно? Ром, ты че-нить узнал?