Та, что правит балом

Дом, где жил Павел, я нашла с трудом. Глухой переулок в рабочем районе, старое пятиэтажное здание из красного кирпича, двор как колодец. Я вошла в подъезд и начала подниматься по лестнице. Нужная квартира оказалась на третьем этаже. Я глубоко вздохнула и позвонила. Дверь открыли, и я увидела девушку лет двадцати, очень красивую, со смуглым курносым личиком и озорными глазами. Она была в пушистом халатике и с полотенцем на голове. Девушка удивленно взглянула, а потом спросила:

— Вам кого?

А я молчала, точно язык проглотила. С языком был полный порядок, но произнести хоть слово сил не хватало. Я была не просто растеряна. Уместнее употребить слово «раздавлена». Несмотря на слова Ника о том, что Павел живет у какой-то шлюхи, наличие в его жизни женщины явилось для меня полной неожиданностью. Признаться, я плохо представляла себе, как живет Павел, все думала о нем, думала.., но думала о нем и о себе, а у него оказалась своя особая жизнь, и эта красивая девушка тоже.

— Вам кого? — повторила она, а я окончательно смешалась, потому что не знала, как спросить Павла, он ведь вполне мог назваться девчонке другим именем (почему-то я была уверена, что он явился в город с липовыми документами). Я даже обрадовалась этому обстоятельству, хотела извиниться и уйти, но тут дверь открылась шире, и показался Павел: в джинсах, босой, в расстегнутой рубашке.

— Это ко мне, дорогая, — сказал он и кивнул мне:

— Заходи.

И я вошла, чувствуя свою абсолютную ненужность в его доме, в этом своем дурацком костюме за сумасшедшие деньги, с прической, маникюром и прочей чушью. Девушка с любопытством разглядывала меня и сказала, точно опомнившись:

— Пожалуйста, проходите в комнату. — И чуть заметно усмехнулась, глядя на Павла, а тот пожал плечами, точно хотел сказать: «А что поделаешь, не гнать же ее в самом деле?»

— Лучше на кухню, — предложил он. — Мы хотели чай пить, вот и посидим по-домашнему.

— Проходите, проходите, — улыбнулась девушка.

— Спасибо, — сказала я и испугалась, что она услышит, как у меня клацают зубы, так сильно меня трясло.

Друг за другом мы прошли в крохотную кухню. Девушка быстро расставила чашки, разлила чай, спросила весело:

— Ты нас познакомишь?

— Это Юля, — кивнул он на меня. — Мы когда-то жили по соседству. А это Вика.

Девушка замерла рядом с ним, положив руку ему на плечо, а он поглаживал ее ладонь, разглядывая меня.

— Вот как, очень интересно. — Девушка замолчала, а я придвинула чашку, пряча взгляд. — Угощайтесь. Может быть, хотите пирожных?

— Не суетись, — перебил ее Павел.

— Не обращайте внимания, — ответила она. — Он совершенно невыносим, когда у него плохое настроение.

— Извините, — смогла произнести я. — Я, наверное, не вовремя. В общем-то, дело у меня пустяковое, мы могли поговорить по телефону.

— Мы все равно бездельничали, и гости бывают у нас не часто.

Девушка села рядом со мной, пододвинула ближе ко мне вазочку с вареньем. Я быстро огляделась. Маленькая кухня, чисто, уютно. Было в обстановке что-то спокойное, тихое, что-то такое непривычно домашнее, чего никогда не было у меня. И Павел, и эта девушка рядом с ним были так красивы, и так хорошо им было вдвоем в этой теплой квартире, что в то мгновение ничего, кроме грустной зависти, я не почувствовала и только потом поняла, как нелеп, как глуп мой визит сюда. «Вот уж точно, — подумала я, — надо знать свое место».

А вокруг каждая вещь: шторы на окнах, чайник на столе, полотенце, небрежно брошенное на спинку стула, даже работающий телевизор за стеной, — говорила о человеческом счастье. И мне захотелось зажмуриться и закричать от ужаса, потому что никогда не сидеть мне вот так в своем доме, среди привычных вещей, не слышать детской возни и веселого голоса сына и не любить просто, буднично своего ребенка, своего мужа.

Я боялась открыть рот, чтобы не закричать, боялась, что они увидят мои дрожащие руки… Звон чашки вывел меня из оцепенения, тонкий фарфор разлетелся вдребезги, а я смотрела на свои скрюченные пальцы, закусив губу, на разбитую чашку у своих ног, на подол юбки, залитый чаем, мне было горько и страшно, и слезы потекли по моим щекам, стекая по шее. Мне было стыдно перед этими людьми за свое некрасивое жалкое лицо, и я прошептала:

— Простите, я не хотела…

— Да что вы, бог с ней, с чашкой, расстраиваться из-за таких пустяков…

Вика схватила полотенце и попыталась оттереть мою юбку.

— Надо солью посыпать, костюм, наверное, дорогой.

— Ерунда, — пробормотала я, с благодарностью принимая ее помощь, быстро вытерла лицо, размазав косметику, постаралась улыбнуться и от этого выглядела еще более жалкой.

— Вот что, — хмуро сказал Павел, посмотрев на Вику. — Оставь нас на минутку.

Она повернулась к нему, хотела что-то сказать, но вышла из кухни.

— Ну, — повернулся он ко мне, — что за разговор? — В его взгляде были брезгливость и еще скука.

— Мне.., я лучше пойду, — ответила я, поднимаясь.

Он тоже встал из-за стола.

— Вызвать тебе такси?

— Спасибо, я на машине.

— Прощай, — сказал он, распахивая входную дверь.