Та, что подарила сына

– Пусть разбираются, лишь бы мебель потом цела была. Юля, готовься, Василий Петрович и до тебя доберется.

– Это я уже поняла. Сережа, осторожнее, ступени!

– Виж-жу.

– С бабкой будешь разговаривать?

Сын мотнул головой и полез на диван, где у него уже была обустроена целая база.

Женщины ещё немного поговорили и попрощались.

День шел своим чередом.

Пообедали. Юля уложила Сережу спать, тот яростно противился на словах, на деле же глаза слипались. Активная прогулка на свежем воздухе давала о себе знать. Уснул Серенька, обложившись игрушками, Юля даже сказку не успела прочитать.

Степан постоянно находился в доме. Давал понять, что рядом, и к нему можно обратиться. Сначала Юля злилась. Какого черта? Она не нуждается в надзирателях! Не заплутается в этом мавзолее. Потом немного отпустило, и она признала, что Тарисов старается обеспечить им максимум комфорта. Самого хозяина Юля не видела.

Дедушка позвонил ближе к трем.

– Значит, отец нашего Сереньки – финансовый упырь из «Россбанка», что половину страны в кредиты загнал?

Юля не могла сдержать улыбку.

Василий Петрович. Она иногда, дурачась, тоже называла его по имени-отчеству. Уже отошёл от ссоры с сыном и паясничал. «Включал» старика, как он любил иногда говорить.

Её дедушка – умнейший мужчина. Образованный. После того, как перестал практиковать, его приглашали преподавать в институт. Он ушел с кафедры, отметив семидесятилетие. Сказал: «Хватит. Хочу сидеть на веранде, смотреть на море и ни черта не делать». Матершинник при этом деда был знатный. Но всегда четко знал, где можно ввернуть крепкое словцо, а где лучше промолчать.

Юля не сомневалась: если бы дедушка захотел построить более впечатляющую карьеру, он бы ее построил. Но, как говорил сам же Василий Петрович, «мордой не вышел». За этой грубоватой присказкой скрывалось нежелание поступаться своими принципами, которых у Балаева-старшего было предостаточно.

– Дедушка! Как же я рада тебя слышать!

– Не юли, юла.

– Не юлю, – на Юлю накатила позабытая легкость от привычной игры слов.

Как же хорошо, что в этом мире есть нечто, что неизменно! Некий постулат, вселяющий надежду и веру в себя.

Порой не требуется громких слов и клятв, чтобы угасающий огонь внутри снова разгорелся.

Юля обожала свою семью. В её понимании семья такой и должна быть. Крепкой, надежной. Не без внутренних разборок, конечно. У каждого есть мнение, суждения, взгляды. Споры неизбежны. Но они все блекнут, когда наступает время вечернего чаепития.

Юлю воспитывали именно в таком ключе: чтобы ни случилось, какие бы невзгоды ни обрушились на всегда хрупкие девчоночьи плечи, знай, что есть место, где тебя всегда ждут. Дом, двери которого никогда не захлопнутся перед тобой. И люди, которые любят тебя просто за то, что ты есть.

Можно много говорить о самодостаточности каждого, но только вместе семья – сила.

– Рассказывай, внучка, как ты до такой жизни докатилась. Теперь будут лимузины, спа-курорты, и, когда я решу наведаться нечаянно в гости и увидеть правнука, мне придется достать с антресоли старую двустволку и отстреливаться от охраны господина сама знаешь кого?

– Дедуль, ты в курсе, что я тебя обожаю? И ты входишь в тройку моих любимых мужчин?

– Даже уточнять не буду, что нахожусь на почтенно-позорном третьем месте?

Дедушка ничего не спрашивал.

Не давил.

Даже почти не ругался.

Он давал понять, что она может рассчитывать на него.

К вечеру эмоциональный фон Юли нормализовался. Она, наконец, перестала видеть в окружающих врагов и даже неплохо поболтала с поваром. Начали они с разработки меню для Сережи, а закончили книгами. Последними новинками, которые читали.

Если ей в этом доме предстоит гостить некоторое время, нечего строить обиженку. А если откинуть предвзятость, то можно понять, что пока никто ей ничего плохого не сделал.

Но и расслабляться не стоит.

Определенно.

– Дядя Демьян не бу-ит меня мыыыть?

Этот вопрос задал Сережа, когда залез в ванну, чтобы искупаться перед сном.

– Видимо, нет, – Юля постаралась ответить дружелюбно.

И больше ничего не сказать. Не съязвить! Не прокомментировать занятость «дяди Демьяна».

Работает человек, решает финансовые дела банковской системы, а то что сын в доме… так это уже, наверное, второстепенное! Хотя нет. Сын же в доме. Значит, цель достигнута.

После того, как Сережа уснул, Юля подошла к окну. На душе снова повисла тяжесть. Спать совершенно не хотелось. В голове полнейший сумбур, и поговорить, обсудить происходящее она ни с кем не могла. Не с мамой – точно. Тут Юля должна сама разобраться, у мамы переживаний и так хватает. И не будет же дочь посвящать её в интимные подробности вчерашнего вечера? Не маленькая уже, чтобы рассказывать о первом поцелуе.

Да и не первый у неё поцелуй с Тарисовым. В двадцать пять лет принято проще относиться к мужчинам. И не задаваться вопросом: а почему он меня поцеловал? Глупо как-то.

Можно дождаться Демьяна.

Сразу же возникал вопрос: зачем?