Та, что надо мной

Теперь нам предстояло похоронить моего друга. Старший сын Ханке умер совсем молодым во время поветрия, младший — погиб на войне. Монах надеялся встретиться с ними, когда его жизнь закончится. Здесь же он был сиротой, и мне следовало как можно более позаботиться о его посмертной памяти. Я знал кое-что про обряды Свидетелей Творения и даже смог вспомнить молитву, которой научил меня Колен. Небòльшому кладбищу возле поселения исполнилось уже лет двести. Уже на локоть вниз земля была совсем промёрзшей и гробы стояли открыто на помостах. Я боялся, что кто-то из оскорбившихся за своих духов йортунов потревожит последний покой монаха. Поэтому я в кратких словах рассказал собравшимся, как Ханке добирался сюда через горы Хаймура, и какие твёрдость и мужество проявил. Во время моей речи несколько йортунов отошли прочь, направившись куда-то. Я опасался, что они вернутся, приведя других недовольных. Но закончив свой рассказ, я увидел, что йортуны подходят к могиле с цветами. Цветы были гораздо крупнее здешних гвоздик и астр и бòльше всего походили на купальницу, которую выращивают у нас в парках, только не жёлтого, а оранжевого цвета.

— Мы не будем отказываться от своих духов, — шепнул мне Эркин — но умеем уважать отвагу. Твоего друга вёл великий дух. Теперь его собратья смогут прийти к нам без опаски.

* * *

К полудню не только йортуны, но и караванщики наелись и отяжелели, от свежей оленины их развезло едва ли не как от крепкого вина. Торги шли вяло.

* * *

Но на следующий день в поселение пришло много охотников, привлечённых слухами об изобилии товаров. Я пожалел, что не могу толком поговорить с ним. Их лица и взгляд выдавали людей независимых, смелых и не привыкших, как наши крестьяне, прикидываться тупицами перед чужаком. Ллос уже успел выучить сотни две йортунских слов и сговаривался сейчас с одним из охотников. Тот приехал на лошади из южных земель, и страстно желал отправиться на ловлю с беркутом, как когда-то делали его предки. Похоже было, что если я оставлю парня здесь, он не пропадёт.

Перед каждым из наших купцов уже лежала куча шкурок, и они придирчиво оглаживали мех и проверяли, цела ли мездра. Торговцы хорошо знали своё дело, и мне достаточно было не мешать им. Поэтому я решил съездить в поселение на Длинных озёрах, где жил народ Эркина. Сейчас там оставался за главного его старший сын, Нуолан, который тоже неплохо владел павийским.

До поселения Балыктах было меньше суток дороги, и я мог позволить себе погостить там дня три-четыре. Заодно я мог бы без помех собрать там растения, которые хороши для лечения разных недугов, но не растут у нас в Павии. На торгах я уже купил всё, что было мне нужно. Озеро и впрямь оказалось длинным — если противоположный его берег я различал, то слева и справа по направлению взгляда была лишь вода. На мелководье я с изумлением заметил куликов — едва ли не тех же самых, которые останавливались весной для отдыха у нас на Лактруит. Я не знаю, над горами они пролетели сюда или через пустыню, однако в любом случае это было поистине удивительно.

Моего появления здесь не ждали, но, похоже, были ему искренне рады. Здесь вообще радуются гостям. Поселения в стране йортунов расположены далеко друг от друга, и любой путник — единственная возможность узнать новости. Меня тут же посадили за низенький стол, и после ужина я ещё долго раздумывал, что вкуснее — варёная оленина или свежая печёная рыба. В дороге мы успели отвыкнуть от обильной и сытной еды.

Нуолан переводил для соплеменников мой рассказ, и они старались не удивляться слишком бурно, чтобы это не было принято за недоверие. Одного вечера мне не хватило, и меня слушали и на следующий. Особенно всех поразило возвышение Миро, поскольку Ктиссу многие помнили, а также история Ханке, преодолевшего путь через горы в одиночку.

Один из дней, проведённый мной в Балыктахе, выдался солнечным и жарким. Вода рядом с берегом прогрелась, и я даже рискнул искупаться в озере. Я выстирал старую смену одежды и сидел на бревне, ожидая, пока она высохнет. Справа от меня рыбаки на лодках уже закинули на глубоководье сеть и растянули её. Две огромные чёрные собаки ухватились за сеть зубами с обоих концов и, плывя, потащили её к берегу. Я уже знал, что сегодняшний улов скорее всего пойдёт в засолку или сразу на стол. Самую лучшую рыбу заготавливают впрок весной и осенью. Тогда её вялят без соли, поскольку на холоду она не портится. Её достаточно размочить, чтобы она стала как свежая. А поскольку здешняя рыба очень вкусна, благородные побогаче готовы отдать за неё бòльшие деньги и в Павии, и в Изене.