Т-34 и другие рассказы о войне

– Вы кудесник, Андрей Андреевич. Как вам это удалось?! Наши эмигранты в невероятно большой массе отказываются. А они люди неглупые, современные, образованные. Здесь же крестьяне, сброд, а посмотрите– ка…

– Говорю вам, нам надо объединяться. Вместе мы, истинные патриоты России, сможем уничтожить большевистскую гидру.

Краснов смотрел на Власова с недоверием. И был прав – он не рассказал ему, что спервоначалу действительно все его слушатели пошли в отказ от сотрудничества с немцами. Решения стали менять после того, как Власов начал демонстрировать им поддельные вермахтом справки о расстреле их родных и близких, оставшихся в СССР. Он пошел на подлость, исполняя свои обязанности разведчика. Краснову было тяжелее – он работал честно и открыто, воюя, что называется, «с открытым забралом», из чего следовало, что численность его «Казачьего стана» будет меньше численности РОА. Как и то, что Гитлер, сам того не ведая, пойдет на поводу у Сталина и опыту Краснова предпочтет молодость Власова, которому будет поручено командовать всеми русскоязычными войсками в рейхе. И это будет его роковой ошибкой…

***

Генерал Андрей Власов был человеком неприятным как внешне, так и внутренне. Его Краснов относил к той самой категории беглецов, которые бегут от той власти, что еще вчера им нравилась и ими легитимировалась. Вынужденный беженец Краснов, спасшийся с тонущего борта, еще вчера называвшегося Россией, с коим утонули все его идеалы и мечты о настоящем государстве и светлом будущем, не шел ни в какое сравнение с Власовым, который убежал от гнева своего вчерашнего благодетеля Сталина (к слову сказать, действительно осыпавшего его милостями в отсутствие сколько– нибудь заметных побед в войне), который мог – не снизошел, а только мог – снизойти на него по причине нахождения на оккупированной территории. Петр Николаевич не мог себе представить, чтобы он совершил какое– нибудь преступление против царя и от царя же сбежал. Виноват – покайся, повинную голову меч не сечет, да и потом получать наказание из рук царя это сродни желанию гадкого утенка из сказки Андерсена: погибнуть от рук величавой красоты лебедей. Нашкодивший же отпрыск Сталина боялся его больше, чем Гитлера – и тем самым у патологически храброго Краснова вызывал отвращение. Как и все эмигранты второй и третьей волн, он был неразборчив в выборе царя, подобно арапу из знаменитого сказа Пушкина, напоминал человека без роду, без племени. А этот его страх перед Сталиным, выражающийся в вечно трясущихся руках, запахе алкоголя и бормотании о том, что «он безумный тиран» добавлял негатива со стороны атамана.

– Неужто вы говорите, что он и вправду безумен, и оттого так опасен? – спрашивал Петр Николаевич.

– Говорю вам, он сумасшедший, – с пеной у рта начинал доказывать Власов. – Он может встать не с той ноги, увидеть ночью дурной сон – и потребовать казни своего ближайшего товарища и друга просто поэтому. Он может, в пьяном бреду, увидеть какую– нибудь галлюцинацию с участием своего подчиненного – и вот, его уже не оставляет параноидальная мысль о том, что он готовит против него заговор. А посему – голова с плеч…

Краснов морщился:

– Послушать вас, так это дракон о трех головах, страшный в своем всевластии. А как посмотреть на правду – так и отступления случались, и ошибки в командовании, и временами полное отсутствие авторитета среди подчиненных.

Власов развел руками.

– Но меня в действительности интересует другое, – продолжал атаман. – Что же должен быть за народ, которым управляет такой безумец?

– Такой и народ. Каждый народ имеет того правителя, которого заслуживает, не так ли?

– Так, но ведь это – русский народ. Вы и я, мы оба русские, и потому нам горько осознавать, что народ сошел с ума. Может быть, все– таки вы пристрастны к Сталину, и потому заблуждаетесь в его отношении?

– Ах, Петр Николаевич, Петр Николаевич, – пьяно вздыхал Власов. Он вообще почти всегда был или пьян мертвецки или с похмелья. – Вы слишком давно не были в России, люди– то теперь не те. Не те, которых вы оставили, в начале 20– х покидая Родину. Иных уж нет, а те далече. А нынешние – тьма кромешная…

Патриот Краснов не верил Власову. Только человек, не любящий Россию, считал он, может такое заявлять. А зачем такому человеку вообще давать оружие? Сегодня против Сталина, завтра против царя. Все равно ему, с кем и за что воевать. Вот уж действительно, ни роду, ни племени, ни флага, ни родины…

Чего стоили хотя бы такие его слова:

– Товарищи солдаты и офицеры! Члены РОА! Сегодня, когда мы образовали самостоятельное, практически независимое от вермахта, формирование по борьбе с большевизмом, я хочу обратить ваше внимание на казаков. Как вам, наверняка, известно, казачьи подразделения тоже войдут в наш состав, но не на равных – вы должны помнить, что двадцать лет назад ваши отцы и деды, как и я, выиграли войну с ними. Мы их подчинили и поработили, и отныне они во всем нам подчиняются по велению исторической справедливости.

– А зачем тогда они вообще нам нужны? – крикнул кто– то из толпы.