Т-34 и другие рассказы о войне

– Пусть вотрется к Краснову в доверие. Попытается во всяком случае. На той волне, что, дескать, русские объединяются против Сталина за линией фронта. И попытается через него ближе подойти к командованию вермахта. Пусть казаки войдут в формируемые им части. Генералы те уже старые, ничего не могут и не понимают. А он все– таки действующий боевой офицер высшего ранга – кому же командовать, если не ему? Если даже не получится, то близость к Краснову так или иначе прибавит ему веса в глазах гитлеровцев. А если получится, пусть ведет разложенческую работу среди этого нового формирования…

– Это как?

– А так. Казаки и солдаты РККА, пусть даже бывшие – не попутчики, а кровные враги. Если удастся их рассорить, то полетят клочки по закоулочкам и от 2 ударной армии, и от Краснова. А что в условиях войны выгоднее, чем склоки у неприятеля?

– Вы гений, товарищ Сталин.

– Знаю. Иди и работай.

1943 год, Винница

Власов стоял перед измученным строем пленных солдат и горланил:

– Товарищи солдаты и офицеры! Сегодня вы оказались в плену у тех, против кого вчера сражались с оружием в руках. Я разделил вашу участь. Я, генерал. Чему учила вас партия? Каков долг солдата, плененного неприятелем? Правильно, бежать из плена. Но практически никто не знает, какой долг лежит в эти суровые дни на партии и на верховном главнокомандовании. Они должны – как учили нас на высших партийных курсах – прилагать все усилия к тому, чтобы освободить нас из плена. А что делают они в это время? Я понимаю, фронт нынче полыхает, есть задачи и поважнее нашего с вами освобождения. Потому в решение нашей судьбы включился Красный Крест. Они предложили лично Сталину обменять нас на пленных немцев, который в настоящее время содержатся в лагерях Советского Союза. Он отказался. Он, товарищи, предал нас всех. Спрашивается, для чего нужны ему эти немцы, о которых фюрер, скорее всего, уже и забыл? Уж не для потехи ли собственной гордости и не для того ли, чтобы обменять на кого– нибудь более серьезного и важного, кто может попасть еще в плен? Мы для него – всего лишь пыль, клубящаяся из– под фронтовых сапог, на которую не следует тратить много времени. Что ж, он руководитель государства и ему, конечно же, виднее. Но как быть с другой просьбой Красного Креста? Когда он отказался, они попросили предоставить им доступ к пленным немцам, чтобы сообщить немецкому командованию об их состоянии здоровья и условиях содержания, которые, как вы понимаете, должны соответствовать определенным международным нормам. Когда вы сюда приехали, вас всех осматривали врачи, не так ли? А для чего? Чтобы сообщить в центр, что вы живы, здоровы и с вами обращаются надлежащим образом. Они и сообщили, потребовав того же от Сталина. Он отказал.

– Ну и что? – донеслось из толпы. – Нам– то что до них?

– Ничего. Но вы должны понимать, что тем самым он разорвал все отношения с Красным Крестом. Значит, больше никто не придет нас сюда проведать, никто не справится о нашем состоянии и как пленные мы де– факт Гитлеру больше не нужны. Зачем держат пленных? Чтобы обменять. Вы простые солдаты, никаких секретных сведений вы дать вермахту не можете. Значит, нужны для обмена. А если сама идея обмена отвергнута Сталиным на международном уровне? Если он отказался вести любые переговоры с Красным Крестом, то что это значит? Что завтра всех вас могут расстрелять. В такой ситуации выход я вижу только один. Немецкое командование и лично господин Гитлер предлагают вам сотрудничество. Переходите на сторону освободительных войск вермахта – и не только будете помилованы, но победителями вернетесь в родную страну, которая завтра сбросит с себя пятно коммунизма и свободно задышит под немецким протекторатом…

– Вступить в немецкую регулярную армию? Товарищ генерал, что вы такое говорите?

– Нет, мы образуем самостоятельные русские части под моим командованием. Назовем их РОА – «Российская освободительная армия». И пусть весь мир видит, что Россия и Сталин – две вещи несовместные.

***

– …Боже, какая чушь! – всплеснул руками Краснов, когда прочел листовку Власова «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом?»⁴ и услышал от него содержание его речи. – Неужели вы считаете, что воспитанные Советской властью солдаты, которые на Сталина молились и с его именем на устах шли на смерть, сегодня вдруг повернут штыки против него?

– Но ведь не вы один понимаете, что Сталин – сумасшедший тиран, который и страну, и народ ведет в пучину! – парировал Власов.

– Может быть, еще кто понимает. Но, во всяком случае, не они. Они ему все на свете простить готовы! Он их родителей к стенке ставил, а они его славили. Не за страх, а за совесть! Им нравится, когда их бьют – так преобразился народ России за последние 20 лет. А вы к разуму надумали взывать! Что с вами?

– Не знаю, – лукаво улыбнулся Власов. – А только половина из всех пленных такое желание изъявили и записались в РОА добровольцами.

– Да ну?!

– Вот список, – Власов положил на стол бумагу, испещренную подписями. Краснов с восхищением стал вчитываться в нее.