Сыщик-убийца

«Нет никакого сомнения, — думал он, — эта безумная была такая же сумасшедшая, как и я… Черт возьми! Однако эти люди хитры! Ну, да все равно: наш молодец еще не на свободе. Мы тоже не дураки и сумеем еще как-нибудь извернуться».

Видя безуспешность поисков, начальник полиции сделал недовольную мину.

— Впрочем, — сказал он спустя минуту, — такие важные бумаги, как те, которые мы ищем, не оставляются на виду. Всякий старается спрятать их как можно дальше, но мы вооружимся терпением и исполним свой долг до конца. Вы по-прежнему отказываетесь говорить? — прибавил он, обращаясь к Рене.

Механик весьма непочтительно пожал плечами.

— Опять повторяю: я не могу говорить, так как мне нечего сказать. Вы хотите, чтобы я признался в том, чего не существует. Эти бумаги единственные, какие только у меня есть.

— Ну, увидим! — вскричал начальник полиции, задетый за живое. — Пусть перероют всю квартиру, чтобы ни одного угла не осталось не осмотренным.

Агенты, и Тефер усерднее всех, принялись за розыски, все перерыли, но, конечно, ничего не нашли. Они поднимали паркет, стучали в стены и потолок, перещупали все платья — напрасно!

Наконец пришлось оставить всякую надежду, и начальник полиции, раздосадованный в высшей степени, велел везти Рене назад в тюрьму, а сам отправился в суд сообщить следователю о плачевных результатах обыска.

Комиссионер не явился в этот день на свое обычное место на улице Нотр-Дам-де-Шан, мнимый брат привратника в это утро отправился в Труа, где какая-то колпачная фабрика несла большие потери из-за его отсутствия.

Доктор Лорио поднялся ранним утром после бессонной ночи. Накануне смущение Берты произвело на него очень тяжелое впечатление.

Предлог, под которым она отказала ему в вечернем визите, показался ему, не без основания, подозрительным. Почему, в самом деле, Берта так спешила отнести работу, которую она могла, без всякого сомнения, отложить на несколько часов?

Что значит эта отсрочка, когда дело шло о здоровье матери?

Вероятно, Этьен ошибался, думая, что Берта его любит, что она рада видеть его…

Напрасно проборовшись всю ночь с сомнениями и мрачными мыслями, племянник Пьера Лорио решил идти пораньше к мадам Монетье, надеясь, что мать или дочь дадут ему правдоподобное объяснение их вчерашнему смущению.

Подходя к дому, где жила мадам Леруа, он увидел фиакр, медленно ехавший вдоль тротуара.

Кучер не сидел на козлах, а шел рядом с лошадьми. Сделав еще несколько шагов, Этьен узнал с удивлением Пьера Лорио и фиакр номер 13.

— Дядя! Вы! — воскликнул доктор, протягивая руку почтенному вознице. — Что вы тут делаете?

— Хожу из дома в дом, и это мне очень не нравится, — отвечал Пьер Лорио.

— Вы ищете кого-нибудь?

— Да.

— Кого же?

— Одну даму.

— Даму, которая вам не заплатила?

— Нет, она заплатила и даже на чай дала…

— Так зачем же вы ее ищете?

— Хочу возвратить ей вещь, которую она оставила вчера вечером в моем фиакре.

— Разве вы не знаете, куда ее привезли?

— Я знаю, что она велела остановиться у номера 15, но это была хитрость. Она там не живет… Она прошла дальше, как мне показалось, в этот дом.

Лорио указал на номер 19.

Этьен вздрогнул.

— Сюда! — вскричал он.

— Да, я в этом уверен… Ну, сейчас мы это узнаем… А ты как поживаешь?

— Хорошо, дядя.

— Ты что-то бледен… Слишком много работаешь.

— Я плохо спал.

— Нет ли у тебя неприятностей?

— Нет, дядя.

— Ну и отлично! А ты зачем на этой улице?

— Я тоже, как и вы, иду в дом 19.

— У тебя там есть пациенты?

— Да, одна бедная женщина, очень опасно больная.

— Которую ты вылечишь?

— Я не смею надеяться… Надо почти чудо, чтобы спасти ее.

— И давно ты уже сюда ходишь?

— Больше трех месяцев.

— Тогда ты, может быть, встречал мою вчерашнюю даму?

— Да ведь вы не уверены, что она живет здесь!

— Если бы я был уверен, я прямо позвонил бы у ее квартиры.

— Где она взяла ваш фиакр?

— На улице Реннь… Это молодая девушка лет девятнадцати-двадцати, хорошенькая, даже красавица!… Блондинка, бледная и в глубоком трауре.

— Молодая красивая девушка, блондинка, бледная и в трауре… — повторил доктор.

— Да.

— И вы встретили ее на улице Реннь?

— Ведь я уже сказал тебе…

— Который был час?

— Половина девятого… Собиралась гроза, да еще какая, ветер точно хотел снести холмы Монмартра. Я думал отвести домой Тромпетту и Риголетту…

— Но поехали с ней… — сказал Этьен.

— Чего же ты хочешь. Дамочка говорила, что ей необходимо идти, что скоро разразится гроза и ей не найти другого фиакра. Я понял, что речь идет о свидании, и не мог отказать, так как ты знаешь, что для влюбленных у меня очень нежное сердце. Ну, мы и поехали.

При этих словах смутное предчувствие закралось в сердце Этьена, хотя он не знал, о ком говорит его Дядя.

— И куда же вы свезли эту даму?

— На другой конец Парижа, на Королевскую площадь. Она остановила меня перед домом 18, но тайком прошла три дома дальше и вошла в номер 24. Какие хитрые эти женщины!

— Долго она там оставалась?