Сыщик и канарейка

Это было моим единственным спасением. Маркус мог пугать меня, но знал, что со Змеем их шансы равны. Недовольно он раскрыл челюсти – чтобы в следующий момент вцепиться зубами в мое запястье. В глазах потемнело от боли. Я покачнулся и не смог устоять, падая на колени.

Когда туман перед глазами рассеялся, в зале никого не было. Каменная статуя молчала, только перемазанная кровью морда напоминала о произошедшем. Татуировка тоже вернулась на место: Змей убедился, что я в безопасности, и ушел. Я бросил взгляд на свою руку: по ощущениям, Маркус должен был отгрызть ее, но вместо культи я увидел только две пунктирные линии.

Послание было четким и ясным.

Долг принят.

Я вышел из храма и оглянулся на вырезанный над входом символ Судьбы. Оставалось только надеяться, что цена не окажется непомерно высокой…

Глава 15

Эйзенхарт

За остаток вечера и ночь к Виктору воспылали недобрыми чувствами не только сотрудники архива, но и его собственные коллеги. Со всей дотошностью он проштудировал относившиеся к совершенным за последние годы самоубийствам документы (к счастью архивных служащих, заинтересовавших Виктора дел оказалось немного – молодые девушки редко лишали себя жизни в Лемман-Кливе, еще реже так поступали богатые молодые девушки) и теперь выспрашивал подробности. Жаль, вопрос, не припоминает ли кто на месте преступления цветы, понимания среди детективов не находил. Равно как и уточнения, что за цветы это были и в каком количестве.

– Кажется, тот шутник его основательно достал, – прокомментировал деятельность Виктора Штромм, наливая себе кофе.

На всякий случай, чтобы все поняли, о каком шутнике идет речь, он кивнул на охапку распустившихся розовым веток, которые курьер оставил в общей комнате.

– Или он окончательно сбрендил, – возразил инспектор Вельке, недовольно оглаживая седые усы. – В конце концов, мы знали, что рано или поздно это случится. И вот: он считает эти цветы посланиями ему. Вздор!

– Я все слышу! – предупредил Виктор, заслоняя ладонью микрофон.

Инспектор фыркнул и с чувством собственного достоинства удалился. Оставшиеся в общей комнате переглянулись.

– Что там с посланиями? – поинтересовался комиссар Роббе, подошедший к концу тирады.

Виктор поднес палец к губам, показывая, что не может ответить. Берт пожал плечами:

– Эйзенхарт считает, что в букетах, которые ему приходят, зашифрованы сообщения, связанные с одним из прошлых дел.

– Кто-то ему мстит?

Невысказанное «опять» так и повисло в воздухе.

– Вряд ли, – улыбнулся Штромм. – Месть – это если б ему нож под ребра загнали. А это… Кто-то просто издевается.

Сам Виктор был слишком занят, чтобы возразить.

– Слушай, но ты даже не знаешь, о чем я хочу тебя попросить! – пытался убедить он Лидию, которая была не слишком рада звонку, разбудившему ее задолго до начала рабочего дня.

– Зато я знаю, что ты путаешь меня со справочной, – огрызнулась она. – Имей совесть, я тебе за эту неделю нашла информации на месяц чтения! Мэйбл уже подозревает, что я хочу занять ее место.

– Ты? Писать о слухах и кринолинах? Ни за что не поверю.

– Достаточно, что она в это верит, – отрезала Лидия. – К тому же от тебя я за это так ничего и не получила.

– Если дело в этом, то все можно исправить, – обрадовался Виктор. – Во-первых, ты знаешь, что Герге связан с двумя убийствами…

– Об этом все знают, – буркнула она. – После поспешного переезда леди Тенеррей в столицу и того вечера в «Савоне» все только о Герге и говорят. Кстати, помнишь, ты спрашивал меня о Хэрриет Лайонелл? Можешь представить, что у Герге была с ней интрижка? А ведь казалась такой тихоней…

– Во-вторых, – не дал сбить себя Виктор, – могу помочь тебе вернуть благосклонность Мэйбл. Она все еще ищет человека, сопровождавшего в «Савону» леди Гринберг?

– Лучше бы ты рассказал мне о своем расследовании, – проворчали на том конце провода. И после некоторых раздумий добавили: – Но я согласна и на это. Кто он?

– Некто Роберт Альтманн. Змей.

Было слышно, как перо царапнуло бумагу, пока Лидия записывала информацию.

– Я слышала, он из колоний. Что он делает в городе?

– Приехал к родственникам, – Виктор замолк, приближаясь к опасной территории.

– И? Кто его родственники?

Молчание по обе стороны телефонной линии стало красноречивым.

– Я, – наконец признался он.

– Что?

– Моя мать является младшей сестрой его матери, и так получилось, что…

– Скотина, – констатировала Лидия.

Виктор не обиделся, зная, что заслужил. Но по привычке попробовал опротестовать ее заявление.

– Почему? Я дал тебе его имя…

– Имя, которое я не могу использовать! Потому что, в отличие от кое-кого, выполняю обещания!

Это Виктор уже слышал. Во время их последней ссоры. Пытаясь отвлечь Лидию, он беспечно продолжил:

– В любом случае, так или иначе, но свою часть сделки я выполнил. Хотя бы выслушай теперь мою просьбу. Мне нужна информация о леди Эвелин Гринберг. Вся. Каждая мелочь… Алло?

Похоже, его слова остановили Лидию как раз в тот момент, когда она собиралась положить трубку.

– А ее ты в чем подозреваешь? – наконец заговорила она.

– Во многом.