Сыщик Бреннер

— И кого же они искали? — Я слушал эти откровения с ужасом. Неужели это правда? Но он говорил так уверенно, что не верить ему я не мог…

— Они искали ребенка, Бреннер, конкретного ребенка! Пытки — это своего рода экзамены. Тот, кто смог бы вынести их и выжить, и был им нужен. Им пришлось замучить сотни детей, чтобы найти того самого единственного… но я нашел его первым. Нашел и спрятал. Никто этого не знает, кроме вас. Даже Серафимов не в курсе дела. Он думает, что этот ребенок — мой внебрачный сын, а я не спешу его разубеждать.

— Вы уверены? — Я попытался осмыслить услышанное, но не мог. Мои мысли путались, разум оказался в полном ступоре, даже дышать стало трудно.

Убить столько детей, чтобы найти одного.

— Я лично присутствовал при первой встрече императора и чужаков тогда, двадцать лет назад. Я все видел своими глазами. Их следовало давить сразу же, а не заключать сделки. Это было ошибкой, я снова и снова твердил ему об этом. В результате сам едва унес ноги, став государственным преступником. Он согласился закрывать глаза на пропажу детей. Он предал их, своих подданных — маленьких, невинных ребятишек. Как я мог и дальше служить ему? Вы бы меня поняли, Бреннер, я уверен в этом. Поэтому я считаю, что император заслуживает смерть.

Вот, значит, как. Все подтверждается. Император лично в ответе за все смерти, за все замученные детские души. Двадцать лет это длилось, целых двадцать лет! И всплыло сейчас лишь случайно, по недосмотру.

— Я нашел мальчика месяц назад. Этот ребенок — главная надежда чужаков. Он — тайна куда более важная, чем даже Костас. Он — проводник, способный изменить наше будущее, их будущее. Он может погубить нас всех или спасти. И ребенок здесь, в этом доме…

XXXVI Петра

В выделенную нам комнату я вернулся далеко за полночь. Лиза спала, но Петра тут же открыла дверь, едва я постучал условленным образом. Полностью одета, как и Лиза. Они готовы были покинуть дом в любой момент, но я не мог увести их в безопасное место, ведь ошейники до сих пор стягивали их шеи, а снять их Серафимов отказался наотрез, заявив, что всему свое время и что сначала я должен кое-что сделать для общего дела. А потом он объяснил, что именно…

Я и сам не доверял ни Кречетову, ни Серафимову. Один хотел непонятно чего, а второй жаждал власти. Но оба были преступниками, а я — сыщик. Мы находились по разные стороны баррикад.

Да еще этот странный ребенок. Жаль, не получилось расспросить Кречетова подробнее. При Ульбрехте о чужаках и их секретах мы не говорили.

Но я все же принял к сведению совет Ястреба и не стал отказываться от сотрудничества с Серафимовым, внимательно выслушав все, что он мне предлагал совершить. А предлагал он ни много ни мало как принять непосредственное участие в революции!

Разумеется, в подробности меня никто посвящать не собирался. Мне отводилась важная, но весьма скромная роль — имитировать покушение на императора и таким образом отвлечь на себя внимание полиции, пока революционеры займут выгодные для себя позиции на площади, где будет проезжать императорский кортеж.

В отличие от планов Шалимова, который пытался лишь физически устранить всех представителей императорской фамилии, планы Серафимова были более масштабными. Он мечтал о всенародном трибунале над императором. Естественно, на роль верховного судьи он определял исключительно себя.

«Казнь должна осуществиться только приговором трибунала, и никак иначе, — вещал он. — Это покажет всему миру солидарность нашей великой страны, придаст законную силу приговору, обеспечит его легитимность. Иначе в дальнейшем обязательно найдутся те, кто захочет оспорить процесс, а нам это совершенно ни к чему».

Серафимов желал пленить императора и его ближний круг, обезглавив, таким образом, армию и полицию, и одновременно захватить все ключевые объекты в городе.

Судя по всему, план этот был вполне осуществим. Я вспомнил «страуса» в унтербане. Что, если у Серафимова такой механизм далеко не единственный? В «Механикс» вполне могли выделить нужные ресурсы для такого дела, ведь не поскупились же они с «живым материалом». Гальванические ванны не простаивали ни минуты, рождая новых бойцов для армии Серафимова.

Предположим, у него в наличии имеется хотя бы пять «страусов». Такая сила запросто может блокировать площадь от армейских частей, а в это время хорошо подготовленная группа сумеет осуществить захват Карла Александровича.

Вот только личные телохранители князя и группа Семенова могут этому помешать. Здесь и вступаю в игру я, представая террористом-убийцей и отвлекая на себя внимание охраны, в то время как настоящие террористы подождут подходящего момента и исполнят свой план.

Со мной говорили откровенно, причем настолько, что я резонно предположил — в живых меня оставлять не намерены. И все же у меня на этот счет имелись собственные планы.

К тому же Кречетов успел рассказать мне кое-что важное: