Сыщик Бреннер

— У него часто бывают гости, — кивнула Марта. — Нам не привыкать. Дамы могут устроиться на кровати, вам же я постелю на этом диванчике.

— Благодарю! — кивнул я.

Через пятнадцать минут ванна наполнилась горячей водой, а близняшки уже успели изучить оба шкафа и подобрать одежду и себе, и мне. Я запер дверь изнутри на прочный засов. Теперь, чтобы попасть в комнату, нужно выбить дверь. Но к нам никто не ломился, мы обрели мнимую временную свободу…

— Кира, можно мы первые?

Я повернулся. Лиза скинула грязную одежду и стояла совершенно обнаженная передо мной. Только черный ошейник мрачно поблескивал на ее шее.

— Конечно, — кивнул я, с болью в сердце любуясь ее тоненькой и хрупкой фигурой.

Лиза довольно фыркнула и залезла в ванну. Петра недолго думая разделась и последовала за ней.

Я же опустился на стул и просто смотрел на них, не в силах отвести взгляд. Сколько же счастья они мне подарили, столько я и не заслужил…

Наконец пришла и моя очередь мыться, и следующие полчаса я блаженно отмокал в воде, наслаждаясь непередаваемыми ощущениями и позабыв на время обо всех проблемах.

Лиза и Петра оделись в удобные чистые вещи, найденные в шкафу, и устроились рядом с ванной, усевшись на низкие табуреты. Никаких вольностей мы себе не позволяли — не место и не время, да и невероятное напряжение этих дней отчетливо сказывалось. Но по их взглядам я понял, что они соскучились. Лиза начал массировать мне шею и плечи, прогоняя усталость.

Я смотрел на своих подруг с нежностью, которой сам от себя не ожидал. В эту минуту они были моими женами. Настоящими, законными, верными. Других я и желать не мог. Но ведь прежде я не рассматривал их в этом качестве, и только угроза смерти заставила меня взглянуть на них по-новому. Я всегда думал, что рано или поздно, но они уйдут. Сейчас же понял, что не хочу этого. Они стали для меня гораздо большим, чем случайные подруги, временно поселившиеся у меня в трудный период их жизни. Нет, я понял, что считаю их своей семьей. И это меня испугало. Семья — это ответственность. Семья — это обязательства. Семья — это слабость для человека моей профессии. Через семью тебя всегда можно достать, можно контролировать. Что и сделал Кречетов. Семья не для таких, как я. Надо выкинуть из головы все подобные мысли.

— А как там Вилли? — вспомнила Лиза.

Сейчас, когда она смыла с лица и тела грязь, посвежела и раскраснелась в теплой воде, она выглядела совсем еще девочкой, юной и непорочной. Петра рядом с ней смотрелась более взросло. Она и была старшей — родились они с разницей в пять минут, но теперь казалось, что их разделяет несколько лет.

— Какой еще Вилли? — не сообразил я.

— Котик наш! Он уцелел? Я же видела, как он смело напал на этого подонка, когда тот убил Феликса Мстиславовича…

Я вспомнил глубокие царапины на лице Костаса и мысленно пообещал обязательно отблагодарить кота, купив ему столько рыбы, сколько он способен сожрать.

— С Вилли все в порядке. Я сдал его на попечение надежных людей. Как только все закончится, мы заберем его, обещаю!

— Это хорошо, — улыбнулась Лиза. Глаза ее закрывались от усталости.

Я с сожалением выбрался из ванны и оделся в подобранное близняшками чистое белье. Одежда пришлась впору. Костюм хоть и не новый, но целый и выглаженный. Туфли тоже оказались нужного размера, у Петры в этом отношении глаз — алмаз.

— Закройтесь на засов и отдыхайте, — приказал я. — Когда вернусь, постучу вот так. — Я негромко стукнул по краю ванны три раза, потом еще раз через паузу, и еще два раза. — Никому больше не отпирайте. Даже Марте. Мы не у друзей, помните это.

— Так, может, уйдем отсюда? — предложила Петра. — Выберемся на улицу, как только все уснут.

— Ты забыла про ошейники. Сначала надо от них избавиться. Я не хочу рисковать, снимая их сам. Да и, честно сказать, нам некуда идти. Сейчас весь мир против нас. Возможно, тут единственное безопасное на данный момент убежище…

— Поняла! — Она встала во весь рост и потянулась — высокая, с широкими женственными бедрами, тонкой талией, небольшой, но очень красивой грудью, четко обозначившейся под платьем. Я поневоле вновь загляделся.

Петра босиком прошла к двери и отперла засов.

— Иди, Кира, мы все сделаем, как ты хочешь. Все будет хорошо!

Она встала на цыпочки, когда я подошел, и поцеловала меня в щеку.

Я не верил, что все закончится счастливо, как в сказках, но очень на это надеялся.

XXXV Заговорщики

Когда я вернулся в холл, Серафимов и Кречетов, сидя в креслах напротив камина, пили коньяк из пузатых бокалов и курили сигары. Кречетов успел переодеться в костюм, верхняя часть которого напоминала офицерский китель. На груди у него тускло поблескивал Черный адлер. Охранников в холле видно не было, как и Марты.

Еще одно кресло предназначалось для меня. Серафимов широким жестом предложил мне сесть. На столике уже стоял бокал с коньяком, а рядом шкатулка и коробок с длинными спичками.

— Угощайтесь, Кирилл Бенедиктович, день был длинным.