Сын соперника

Он был настолько шокирован открытием, что вся его депрессия и грусть мигом испарились, а осознание происходящего принесло с собой неожиданную уверенность, обновление и ощущение внутренней свободы. Несмотря на то что его родине грозила беда, Авенел почувствовал себя легко и беспечно.

Он подумал о Синессе Ардре и решил, что бывший Избранный заслужил свою ужасную смерть.

Ардра предал своего господина или госпожу, он помог обстоятельствам сложиться так, что сам стал жертвой — и погубил Ривальд…

— Теперь ваша очередь, — произнес Паймер, не замечая изменений, произошедших с Кенди.

— Ваша светлость?… — рассеянно переспросил посол.

Идущая впереди процессия свернула на улицу, выходящую к императорскому дворцу. Кенди нашел взглядом Лерену. Она сделала это, все это ее рук дело. Мир встал с ног на голову только по ее прихоти…

— А какой была революция, с вашей точки зрения? — спросил Паймер.

— Кровавой, — не раздумывая, сказал Кенди. — Слишком кровавой. И еще более кровавым было ее завершение…

Паймер молчал. Ривальдийский посланник пристально посмотрел на него.

Кенди был уверен, что герцог в курсе всех дел, потому что именно из его докладов о путешествии по Ривальду Лерена получила сведения о произошедшем. Паймер каким-то образом раскрыл правду, и императрица начала действовать. Неудивительно, что бедняга в замешательстве…

Несмотря на всю антипатию, которую Авенел испытывал к Кевлеренам, ему стало жаль старика в дурацком рыжем парике.

События последних дней заставили посла усомниться не только в собственном здравомыслии, но и в логике мироустройства. Подумать только, эмоциональные и интеллектуальные кровосмесительные отношения между Кевлеренами и Акскевлеренами привели ривальдийских Избранных к восстанию, которое уничтожило и первых, и вторых!.. Но на этом дело не закончилось.

Легкость и беспечность исчезли вместе с четким пониманием прошлого и настоящего, оставив в душе Авенела Кенди благоговейный ужас перед грядущим.

Процессия остановилась у аудиенц-зала. Там уже ожидали паланкины и целый батальон королевской гвардии. Кенди подумал, сколько еще солдат ожидает их за городскими воротами.

Посланник решил, что дальше не пойдет. Он не знал, нужна ли императрице его компания по пути в Ривальд, но у Авенела не было никакого желания участвовать во вторжении в собственную страну.

Слуга Кенди с облегчением вздохнул, когда понял, что дальше они с господином не идут.

— Я должен предупредить Комитет безопасности, — пробормотал Кенди, хотя знал: шансы на то, что сообщение преодолеет границу, очень малы. Скорее всего Лерена опять установила преграды на пути в Ривальд… но попытаться стоит.

* * *

На какое-то мгновение, когда процессия еще не достигла старого дворца, императрица Лерена Кевлерен перестала понимать, что происходит и что она делает.

Во внутреннем дворике дворца сестры, в тени птичника, ею овладело холодное чувство осознания истинности достижения цели. Однако, оказавшись под солнцем, окруженная низкими жизнерадостными желтыми зданиями королевского дворца, императрица ощутила смятение.

Ее разум внезапно просветлел, и все снова встало на свои места. Впервые за долгое время Лерена слышала, как люди говорят друг с другом, слышала шум шагов и ветра, пыхтение паровых экипажей, двигавшихся через Омеральт… Она обоняла запахи еды, пота и нечистот, уловила на кончике языка привкус специй, человеческой жизни и дыма, идущего из тысяч каминных труб. Самым странным было услышать пение птиц, вторгавшееся в ее мысли, мечты и планы.

В тот момент у императрицы появилось непреодолимое желание возвратиться в птичник, но процессия уже свернула к дворцу. Впереди показался старый аудиенц-зал, пространство перед которым было заполнено паланкинами, носильщиками, солдатами с копьями и мечами, слугами… и самое главное — Акскевлеренами.

Тут Лерена вспомнила. Она отправляется на войну. По приглашению, разумеется, как же иначе… Это добавило чуточку изысканной иронии ко всему происходящему. Тем не менее речь шла о войне: это будет страшное, ужасное, но захватывающее приключение.

Прежде ей никогда не доводилось вести войн, но императрица знала, что такое бойня, и не думала, что военный поход от нее чем-то отличается. От этой мысли Лерена ощутила во рту привкус крови, и ее едва не стошнило.

Императрица добралась до своего паланкина. Уилдер стояла рядом, готовая исполнить любой приказ.

— Все сделано? — поинтересовалась Лерена.

— Как вы велели, — ответила Избранная, открывая дверцу паланкина.

Лерена с легкостью забралась внутрь, устроилась поудобнее и увидела в окне сияющий край птичника.

Казалось, купол прощается с ней: ажурное плетение вмиг вспыхнуло голубым светом Сефида, затем солнце вновь осветило птичник, и он приобрел свой привычный вид. Императрица поняла, что настало время отправляться. Она кивнула Уилдер, и та приказала носильщикам трогаться.

* * *

— Императрица все предусмотрела, — заметил Паймер, осматривая повозки за городскими воротами. Лошади лениво паслись на свежей весенней травке.

— Она планировала это несколько месяцев, — сказал Идальго.