Сын Солнца

Возвращался обратно я в мрачном настроении. Все-таки одно дело — читать про что, совсем иное — видеть собственными глазами… На один миг в голову даже закралась мысль — а не зря ли я вообще решил помогать этим инкам? Но я ее быстро отогнал. Не зря. Ведь до Пачакутека человеческие жертвоприношения вообще были массовыми. Но он их значительно сократил, заменив приношениями в жертву лам. Мне ж остается лишь постараться продолжить это дело… Мысленно при этом я подумал, что хорошо еще, что тут не было по этому поводу всяких воплей радости и веселья, как то было у ацтеков — иначе точно решил бы плюнуть на все. Здесь же это все воспринималось просто как обыденность, не вызывая не радости, ни, наоборот, грусти. Просто так надо. Ведь должен же кто-то передать богам и предкам просьбы людей! Чтобы те не разрушали Тауантинсуйу, чтобы в новом году когда надо все также светило солнце и шли дожди, чтобы не было землетрясений, извержений вулканов, наводнений и прочих бедствий. А как передать эти просьбы? Нужно отправить “гонца”, который отправится в мир предков и передаст их предкам и богам![27] Тьфу… Такая вот простая логика… С которой мне еще придется как-то бороться…

Когда под вечер мы вернулись в Куско, то на главной площади началось грандиозное пиршество, на которое собралось все население столицы. Люди ели, пили, пели песни, танцевали, приносили жертву богу солнца… На закате ж, как и во все остальные праздники, зажгли множество жертвенных костров…

На следующий день празднество продолжилось, но вместе с тем началась не менее важная церемония — “посвящение в мужчин” детей инков. Закончив обучение, они теперь “сдавали экзамен” на право считаться инками — представителями верховной знати. Будущие инки должны были доказать, что являются настоящими воинами. Для этого им предстояло вынести множество испытаний — их били плетьми, заставляя терпеть боль, махали перед лицом боевыми палицами-маканами, угрожая изувечить, заставляли спать на голой земле, ходить босяком по камням… Затем они должны были показать умение владеть основными видами оружия — копьями, топорами, палицами и пращами, — самостоятельно чинить оружие, обмундирование обувь и совершали забег на семикилометровую дистанцию. И, наконец, после всего этого они делились на два отряда, во главе которых становились двое, показавшие лучшие результаты (или если среди них есть наследник Сапа Инки, то один из отрядов возглавлял он) и совершали несколько учебных сражений и штурмов крепостей. Лишь после этого дети они признавались взрослыми и становились членами “клана” инков, принося присягу на верность Сапа Инке и получая золотые серьги. Причем, самым лучшим надевал их сам сапа Инка.

Те же, кто не смог пройти хоть одно испытание, с позором изгонялись. Максимум, на что они могли рассчитывать, — стать каким-нибудь мелким провинциальным чиновником, а то и вовсе слугой-янакомом. Но такова она — жизнь древних индейцев, со всеми ее преимуществами и недостатками.

За всем этим и прошла первая неделя нового года…

* * *

(Тауантинсуйу, Кито. Январь 1528 года)

Выслушав переданное сообщение, Атауальпа покрутил в руках переданный ему нож из неизвестного металла, который, как он теперь знал, Уаскар называет “железо”. Глядя на него, наместник Кито тотчас вспомнил, что практически такой же в прошлом году преподносили в подарок странные белые чужеземцы, приплывшие на огромной лодке. Как и необычных животных, которые, впрочем, давно уж съедены.

Сейчас же по приказу Уаскара кузнецы из Куско начали делать изделия из такого же металла. Более того, ходят слухи, что он собирается строить огромную плавильную печь, которая будет производить это “железо” в огромных количествах. Все свои действия при этом Уаскар объясняет “волей предков”, которые передали ему все эти знания. Только вот вольно уж все это совпало со временем с прибытием тех белокожих пришельцев! Выходит, что Уаскар имеет какие-то контакты с ними, и те передали ему свои знания? На этот вопрос срочно требовалось найти ответ. А, заодно, попытаться узнать, о чем они договорились…