Сын менестреля. Грейси Линдсей

Затем начались приготовления к отъезду. Уверяю тебя, Алек, это оказалось довольно хлопотным делом, поскольку ничего нельзя было упустить из виду. Лайнер судоходной компании «P&O» отплывает из Саутгемптона в Бомбей уже через шесть дней, и я срочно, по телеграфу, забронировал каюту. В Мадриде мне придется прикупить кое-какую одежду, пригодную для тропиков, оттуда я отправляюсь прямо в Париж, потом — в Лондон, где очень надеюсь встретиться с тобой. Думаю, будет разумнее не предпринимать поездку в Ирландию, но когда я искуплю свою вину, то непременно однажды вернусь туда. Итак, вперед в Лондон, где я смогу хоть немного побыть с тобой! Какой радостной будет наша встреча после разлуки!

Я должен сообщить тебе, что мое пребывание в Голливуде — в этом чистилище — было не столь уж небесполезным, и заработанное там состояние, благодаря умелому управлению Фрэнка Халтона, было разумно инвестировано, что обеспечило мне годовой доход, позволяющий не только заниматься благотворительностью, но и с большим удовольствием выполнить определенные моральные обязательства.

Тебе может быть интересно узнать, что я определил своей дочери ренту, способную обеспечить ее будущее. Я также послал подарок мадам Донован, который, надеюсь, она по достоинству оценит. Это восхитительная старинная серебряная статуэтка Девы Марии, подлинный XV век; автор, конечно, не Бенвенуто Челлини, но скульптор, не уступающий ему в мастерстве. Статуэтку я нашел в Нью-Йорке, на Пятьдесят седьмой улице, перед отплытием в Геную. На той же улице я случайно обнаружил изумительную Мэри Кассат — естественно, мать и дитя, — перед которой не смог устоять. Я уже отправил тебе картину, дорогой Алек, и уверен, она тебе понравится. Не забыл я и о миссис Маллен с Джо, которые были так добры ко мне в Дублине. Доброта их была достойно вознаграждена. Вот с каноником Дейли дело обстояло труднее. Я мог бы послать ему «Маунтин Дью», но знаю, что уж чего-чего, а этого добра у него всегда хватает, и потому послал ему вместе с наилучшими пожеланиями великолепно расшитый алтарный покров.

О Господи, как больно вспоминать то блаженное и счастливое время в Килбарраке, которое я по недомыслию отверг! Но я смогу искупить свою вину в трущобах и вонючих переулках Мадраса. Я даже взял у отца Хакетта англо-хиндустанский разговорник.

Но все, Алек, заканчиваю. Я обязательно сообщу тебе телеграммой дату своего приезда, а также как и где мы можем встретиться. Быть может, ты дашь приют счастливому путнику и своему любящему другу.