Сын менестреля. Грейси Линдсей

И вот я снова встречал Десмонда, но уже не на Юстонском вокзале, а на вокзале Виктория, и снова я приехал слишком рано. Чтобы пропустить поток пассажиров и носильщиков, что спешили на поезд, согласованный с расписанием парохода компании «P&O», я решил пройти в зал ожидания и снова еще раз прочитать удивительное письмо, написанное в типичном для Десмонда сентиментальном и витиеватом стиле. Письмо, отправленное неделю назад, хотите верьте, хотите нет, было отправлено из семинарии Святого Симеона, Торрихос, Испания.

Мой драгоценный Алек!

На коленях молю тебя об отпущении моих грехов, умоляю простить меня за непростительную задержку с рассказом о том, что произошло с твоим старым другом: о его злоключениях и несчастьях и наконец о чудесном разрешении или, скорее, о посланной ему Небесами решительности, которая позволила ему наконец поднять склоненную голову, вдохнула в него жизненные силы, энергию и вдохновение. Я снова стал прежним Десмондом и теперь точно знаю, что меня ждет новый этап жизни и прекрасное будущее, направленное на служение страдающему человечеству и Господу.

Дорогой Алек, как мне отблагодарить тебя за твою мудрость? Как предусмотрительно с твоей стороны было предупредить отца Дэвиса, что мне может понадобиться его помощь? Он позволил мне снова стать самим собой, каким я был раньше, и, хотя мне более не суждено вернуть себе сан священника, я снова активный, раскаявшийся член Церкви.

Ты даже представить себе не можешь, с каким бесконечным терпением и добротой отец Дэвис направлял мою жизнь в нужное русло, туда, куда я безотчетно стремился еще в свою бытность в семинарии Святого Симеона, в те далекие горячие юношеские дни. И кто бы тогда мог поверить отцу Хакетту, любившему повторять: «Я еще сделаю из тебя миссионера, Фицджеральд»?

Ты понимаешь, что мне уже никогда больше не разрешат стать священником, а если и разрешат, то что может ждать меня в ирландском или английском приходе, где о моем прошлом будут сплетничать на каждом углу. Отец Дэвис сделал особое ударение на этой проблеме, и мне волей-неволей пришлось с ним согласиться. Итак, мы решили, что свои грехи я должен искупать только за рубежом. Именно тогда отец Дэвис произнес судьбоносные для меня слова: «Ты должен поехать к отцу Хакетту, чтобы узнать, что он может для тебя сделать».

И я, естественно, согласился, ибо был полностью согласен с отцом Дэвисом.