Сыграем во вражду

В коридор Самойлов вышел следом за мной и даже порывался подать куртку, но я успел перехватить оную до того, как туда добрался Вик. Кажется, он внезапно начал чувствовать себя неловко. Что было тому виной – неизвестно, то ли мой категоричный отказ от "дружеской помощи", то ли то же ду…

Вик резко подался вперёд, притягивая меня к себе и целуя. Одна его рука крепко обнимала меня за талию, пальцы другой лежали на щеке, лаская кожу и заставляя отзываться в ответ. По телу пробежали мурашки, с губ едва не сорвался стон. Да, угадал. Не отказ был причиной сконфуженности врага, а то же дурацкое ощущение жажды: ярость прошла, а желание осталось. Даже без злости и психов, без каких-либо споров и ссор оно было здесь, в нас.

– Осторожней там, – шепнул Самойлов, разжимая объятия.

Я лишь кивнул, отступая к двери.

Подъезд встретил своего посетителя прохладой и осенней сыростью, а ещё звуком запираемой за спиной двери. Грохот её мог сравниться разве что с бешеным и гулким стуком моего сердца, эхом отдающимся в пустом коридоре. Прохлада же воистину казалась спасением: щёки не горели – пылали. В какой-то момент захотелось обернуться и вновь рвануть дверь на себя, согласившись посмотреть ещё одно кино, а потом ещё… но я удержался, начав медленно спускаться по ступенькам.

На улице было холодно и серо. Небо заволокли тяжёлые и мрачные осенние тучи, отчего казалось, что сейчас не четыре часа дня, а уже поздний вечер. Я брёл по дороге, спрятав руки в карманы и вжав голову в плечи. Каждый шаг отдавался тянущей болью где-то на грани сознания – вроде бы и привык уже, но всё же неприятно.

Маршрутка ушла перед самым носом, так что после недолгих размышлений решено было идти пешком до следующей остановки. Честно говоря, местность была совершенно не знакома, но – спасибо GPS на мобильном – потеряться мне не грозило.

Когда я таки же добрался до следующего места назначения, там не было ни единого человечка. Расписание маршрутов, собственно, тоже не было… В итоге, минут двадцать я простоял на остановке, обдуваемый пронизывающим ледяным ветром. Руки без перчаток просто-напросто окоченели, шарф в спешке я забыл надеть ещё утром, а капюшон куртки с головы постоянно сдувало.

Плюнув на всё, решил прогуляться ещё парочку остановок в надежде хотя бы слегка согреться от движения. Небо стремительно темнело, а я всё брёл и брёл по дороге. Навигатор говорил, что направление правильное, но на каждой очередной остановке транспорт не радовал своим появлением бедного замёрзшего путника в моём лице. Ветер стих и больше не задувал за воротник, но зато мороз крепчал – каждый вздох облачком повисал перед лицом.

Первая снежинка коснулась лица, как раз когда в полутьме замерцали светлячки включающихся фонарей. Запрокинув голову, я стоял, смотрел на падающие с неба хлопья – белеющие звёздочки на фоне тёмного полотна – и думал о Вике.

Первый снег. Символ чистоты и обновления, невинности и свежести. Снежинки ложатся на грязную мерзлую землю, покрывая её своим лёгким узором, очищают и освобождают, скрывая все изъяны. Говорят, в день, когда выпадает первый снег, в жизни твоей что-то обязательно меняется к лучшему.

Я вспоминал Самойлова, совершенно не свойственную улыбку на его лице, искрящиеся глаза, горячие поцелуи и жаркие объятия. И секс. Куда ж теперь без него? И не мог понять, действительно ли данные перемены к лучшему. Вроде бы и жалеть не о чем – всё к тому и шло, а это лишь очередной виток нашей… химии?

Вот! Именно в том и было дело: всё начиналось как конвертация вражды в страсть, и тем должно было оставаться. Но сейчас, кажется, привычный порядок дел начал давать сбои. Я хотел бы считать это хорошим знаком, необходимой переменой, но… скользкие, липкие и холодные ручки страха сжимали сердце, словно тиски.

Всё оставить, как есть, – вот самый лучший вариант.

Но снег продолжал падать всё оставшееся время, пока я добирался до дома, и даже потом, когда уставший, замёрзший и злой ввалился в квартиру и заснул, упав на кровать прямо в рубахе и брюках. Множества звонков Самойлова я уже не слышал, но даже во сне продолжал видеть перед глазами его лицо.

Глава 37 – Скорая вражеская помощь

Утром разбудила меня трель дверного звонка. Правда, когда кое-как дополз до порога и приметил за дверью Ромыча, оказалось, что: во-первых, давно уже день, а не утро, во-вторых – я окончательно заболел. Кости ломило, горло саднило, ноги подкашивались, а в глазах двоилось.

Вот в таком состоянии я и встретил Попова, вернее, практически повис на нём, не удержав равновесия. Друг, стоит отдать ему должное, успел ухватить мою полуживую тушку за шкирку и не позволить той шмякнуться на грязный пол подъезда.

– Заболел, – констатировал Ромка, проходя в квартиру. Он даже не удивился моему полностью одетому и дико помятому виду.

– Видимо, – просипел я в ответ, с прискорбием осознавая, что говорить получается с великим трудом.