Сыч – птица ночная

На время акции мы разделились: я, Джо, Лось и Мент работали на месте, а полковник с оставшимися членами команды обеспечивали наше прикрытие на большой земле. Как позже выяснилось, хитрющий Зелимхан умудрился подсунуть нам своего человечка – славянина, между прочим, – который, вроде бы сам по себе, безо всякого подвоха, сидел в плену у Руслана Асланбекова – племянника главы клана. Когда акция была благополучно завершена, этот хитро подсунутый славянин вывез нас прямиком в логово Рашида Бекмурзаева – правой руки Ахсалтакова. Аннулировать сразу нас не стали, поскольку этим ребятам нужно было извлечь из одной загадочной пещеры те самые два миллиона, которые предназначались для расчета. Благодаря стечению обстоятельств и моей дурной привычке выживать в самых невероятных условиях мы удрали и чуть было не переправились на казацкий берег Терека. Оставались считанные метры – как вспомню, обида сердце гложет! Правильно народная мудрость гласит: не говори гоп, пока не перепрыгнешь. У Рашида хорошие минометчики, не зря едят хозяйское мясо. Тренировались они недолго – третьей миной накрыли нашу машину, которая от динамического удара прыгнула с высокого обрыва в Терек…

На этом наша совместная эпопея закончилась – дальнейшая судьба моих боевых братьев мне неизвестна. Очнувшись, я обнаружил, что стал рабом у одной симпатичной чеченской семейки, проживающей на высокогорье. Долго болел, умирать не пожелал, выздоровел – опять дурная привычка сказалась. Из рабства меня выкупил один препротивный шотландец – Грег Макконнери, – которому приспичило найти главного негодяя, повинного в зверском убийстве членов миссии Красного Креста, в числе которых была его жена. Убийцу мы нашли – им оказался пресловутый Рашид Бекмурзаев. А в процессе поисков я узнал, что вероломный Ахсалтаков каким-то загадочным образом добрался и до второй половины нашей команды. Что с ними стало, я не знаю, но на месте домов полковника Шведова и проживавших по соседству бойцов остались пепелища. Вот, собственно, и все. И хотя вполне резонно предположить, что все мои соратники мертвы, я почему-то продолжаю надеяться, что это не так. Как-никак мы из одного теста леплены, неоднократно ускользали из цепких лап смерти и все страдаем болезненной тягой к жизни. И потом – я же остался в живых! Значит, и они могли. Со временем у нас с вами появится возможность разобраться с этим вопросом, а пока – пора работать. Сумерки имеют место…

***

Полюбовавшись в последний раз на свое подворье, я пришел к выводу, что в ближайшие сорок минут изменений не предвидится. Один вооруженный страж гулял по двору под фонарем, медленно наливавшимся сиреневым светом по мере сгущения сумерек, двое находились в доме. Женщины, как обычно, сидели на кухне – их расплывчатые силуэты, просвечивающие сквозь тюль кухонного окна, я мог наблюдать в бинокль.

– Я иду к вам, абреки, – плотоядно рыкнул я, соскальзывая вниз.

– На, посмотри – пойдет такой? – Поликарпыч встретил меня в сенцах с картонной коробкой, в которой что-то шуршало и брякало.

Осторожно отогнув край крышки, я заглянул внутрь и поневоле засмущался, сраженный плеснувшей навстречу укоризненной зеленью звериных глаз. Котяра имел место, рыжий, здоровенный, на вид ленивый и страшно обиженный, а к хвосту были прикручены скотчем две продырявленные жестяные банки из-под зеленого горошка.

– Здоровый больно! – усомнился я. – Ну и как я с ним? Рукавицы придется брать – порвет всего, пока вытащу.

– Не порвет, – Поликарпыч ловко ухватил кота за шкирку, выдернул его из коробки и поднес рыжую морду вплотную к своему лицу. Я инстинктивно зажмурился – сейчас вцепится!

– Мэоу! – утробно мявкнул кот и, вопреки ожиданию, стал отталкиваться от физиономии Поликарпыча передними лапами, не выпуская когтей.

– Ху-у-у! – Поликарпыч мощно дохнул на кота богатейшим чесночным ароматом – накануне тетя Маша наготовила ядреного холодца, до которого мой напарник был большой любитель.

– Уу-уяо!!! – нестандартно крикнул котяра, изо всей силы отворачивая морду в сторону, немного подумал и выдал что положено, в меру оскалившись:

– Фффа-а-а-а… – но как-то неубедительно, через силу, что ли.

– А ты говоришь… – победно констатировал Поликарпыч, водружая кота обратно. – Я его знаю – это соседский, Сашки-мясника. Ленивый, гад, – целыми днями спит и мясо трескает. Когда надо будет, возьмешь за шкварник и потрясешь.

– Сожрут, – пессимистично заявил я, ставя коробку в угол и вытаскивая из нычки под крайней половицей сверток с пистолетом. – Не жалко? Соседский все же.

– Не сожрут, – компетентно возразил Поликарпыч, наблюдая, как я напяливаю плечевую кобуру. – Когда приспичит, он летает как метеор. Поехали, что ли?

– Поехали…

Спустя восемь минут «Нива» притормозила в переулке за два дома до моей усадьбы. Взяв коробку с рыжим зверем, я напомнил Поликарпычу о бдительности и неспешной трусцой припустил по переулку к параллельной улице, на которую выходил тыл моего подворья.