Свора девчонок

– Я не хотел вас потревожить за чем-нибудь… Я подумал, что, может, вы с мальчишками… Никогда же не знаешь. А где они, собственно? – Он сел рядом со мной – он и сильный запах крема от загара. Из коротких клетчатых штанов торчали длинные загорелые ноги. Он вытянул их и откинулся на спинку дивана. Роста в нем наверняка метр девяносто, не меньше.

Я была рада, что Бея здесь, хоть она и лежала с таким видом, что ее тут нет.

– Парни, думаю, ушли на работу. – Я и правда не знала.

– Работают, значит. Супер, – сказал он. – Круто-круто. Я бы тоже не прочь чем-нибудь таким заняться, но мне деньги не нужны. Ну да. – Он важно кивнул. – У вас тут все хорошо? Красивый клочок земли, да? Можете оставаться здесь, сколько хотите. Mi casa es su casa![10] Мой дом – наш дом, понимаете? Дом Ганса открыт для всех, кто нравится Гансу и кому нравится Ганс.

– Я хочу наружу, – сказала Бея.

– Не проблема, – отозвался Ганс.

– Она сейчас не очень может ходить, – объяснила я.

– Не проблема, – повторил он.

– Для меня – проблема. – Бея покачала головой так, как обычно делают родители. Взяла бейсболку Оле и надела ее. Я помогла ей выйти на террасу.

– Закрой дверь. Я не хочу это дерьмо слушать, – усевшись, сказала Бея.

Я бы с радостью возразила. Что за фигня? Ты что, думаешь, я хочу это дерьмо слушать?

– Дверь остается открытой! – ответила я. И даже показала пальцем.

Бея кивнула. Потом ухмыльнулась:

– Есть!

– Ты милая! – снова заговорил Ганс. – Мне как-то нравится, какая ты. Ты такая сильная и… Это сразу замечаешь. Я это сразу увидел. Вошел и тут же понял: она тут главная. Тут решает она. – Он постучал пальцем себе по носу.

Бея на террасе молчала.

– По-моему, шикарно, что вы тут оттягиваетесь. Правда, респект. Это что-то! Мне уже мальчишки понравились. Как они вам помогают, все такое. Но вы. ВЫ! – он покивал раз двадцать. – Правда! Это ж как показать миру красную карточку. Вот! Держи! Хрясь! – Он хлопнул размашистую пощечину в пустоту комнаты. А потом снова покивал раз двадцать. – Вам говорят: вот школа, карьера, все дела, давайте не расслабляйтесь, все такое, учите английский, а вы что делаете? Вы правда очень крутые, по-моему! Вы просто идете в лес! Черт, по-моему, это офигенно! – Тут он потряс головой раз тридцать. – Знаешь, мы просто тупо жрали таблетки. Все время закидывались. Туса, туса. Такой крутяк у нас бы не вышел. Правда – респект. Просто отправиться в лес и жить там. Вот это, по-моему, современно. Знаешь, это станет новым трендом. Уходить в лес. Без наркоты, без ничего. У вас же наркотиков не было, да?

Я покачала головой.

Он тоже. Десять раз.

– Не, вы просто даете. Круть! – Он встал, поднял руки к небу и крикнул «КРУТЬ!», как будто его команда забила гол. Потом стал оглашать домик кричалкой «По-ко-ление ЛЕС!». Снова и снова.

Бея на террасе стучала в такт по деревянному столу.

«По-ко-ление ЛЕС!» Ганс не останавливался. Лицо у него делалось все краснее, а он сам – все счастливее. Потом он закрыл глаза и прошептал это еще пару раз. Бея застучала тише.

Это было и безумно, и красиво одновременно.

Когда Ганс открыл глаза, казалось, что он возвращается в домик откуда-то издалека – ребенок, вернувшийся домой с ярмарки, не мог бы быть счастливее. Он поморгал и снова сел на диван.

Я подумала, почему бы не спросить напрямую, и сказала:

– Ганс, это ты носил нам собачьи консервы? И булочки?

Он долго на меня смотрел, а потом загадочно улыбнулся:

– Хотите, историю расскажу? Настоящую?

Я что, кивнула? Нет, не кивала.