Свора

Не успел парень и рта открыть, как по затылку огрели чем-то тяжелым. Все потемнело, закружилось, щека врезалась в шершавые доски. Грязный кроссовок отфутболил биту под стол, скрипнули пружины, и тяжелые сапоги приблизились к лицу. Мысок с размаху клюнул ребра, жгучая боль вцепилась в угасающее сознание и рывком вернула на место. Германа схватили за капюшон и поставили на колени. Когда мутная тряска малость утихла, он заметил алые потеки на маминых губах.

Зубы стиснулись в оскал, мышцы напряглись так, что затрещала толстовка, выброс безудержной звериной ярости, в приступе которой рвут глотки голыми руками, раскаленной иглой кольнул в затылок. Если бы не подлый крысиный удар… если бы… пленник сплюнул желчь и зашатался, то хмурясь, то вскидывая брови.

– Здорово, баклан, – пробасил Крот. – Запарился уже тебя ждать. Благо, мамка встретила, как подобает.

Грид искоса глянул на ублюдка и улыбнулся. Ехидная ухмылка в тот же миг сползла с небритой рожи отморозка. Славка без лишних слов понял, что наезд без последствий не останется, но отступать не собирался – не по масти щенку матерого волка стращать.

– Заказ тут спустили, – продолжил он, но уже без гонора, а будто тер мутку с подельником. – Просили передать, что вы на счетчике.

– Но мы все заплатили! – всхлипнула женщина.

– Как оказалось, не все. С прошлого года мзду подняли. Времена нынче голодные, на Заводе с хавкой голяк. Еще и шуховцы досаждают, чудища расплодились. Так что с вас – в двойном объеме через две недели. Провафлите – счетчик вырастет.

– Где мы тебе столько жратвы возьмем! – рявкнул парень. – Глянь в парник – гниль одна!

– Не мне, а Капитану. Мне вы даром не всрались. Но есть одна тема, если выгорит – и за крышу хватит, и копытные останутся. Только тема опасная, не для ссыкунов. Интересует – пошли, потолкуем. Нет – крутись, как знаешь.

Герман дернулся, высвободившись из хватки, и встал. Шакалы обступили со всех сторон, словно вчерашний подросток представлял для Крота смертельную угрозу. Вот бы стырить у деда ствол да накрыть малину этой мрази. Или взять Ксюхин кинжал из косы и расписать гадов поодиночке… Мечты, мечты. А реальность в том, что парень встрял. Капитально. С Кротом разобраться по силам – не сейчас, так чуть позже, когда расслабит булки. А вот с Капитаном ничего не сделаешь – это пока он предупреждает по-хорошему, а потом пришлет ребяток, и дело свернет в иное русло.

– Ну, пошли. Перетрем.

– Сын!

– Все в порядке. – Он смахнул щекотавшую лоб алую струйку. – Скоро буду.

Они вышли на крыльцо в сопровождении молчаливых амбалов. Крот выудил из-за пазухи пачку самокруток, сунул одну в рот, другую протянул парню. Тот тряхнул головой и поморщился от очередного укола в затылок и накатившей тошноты.

– Прошел слушок, шуховцы хотят склеить сторожку на мосту. Ту, что кобели поели. Притащили уже ящики с добром, каким – хер знает: может, инструмент, может, рации. – Крот втянул полную грудь самосада, взглянул на белеющую луну и выпустил густой дым. У Германа запершило в горле, хотя стоял в трех шагах. – Может, волыны. Или взрывчатка. Вряд ли, конечно, – хабар три лоха стерегут. Будь там барахло посолиднее – и охрану выставили бы под стать. Но и так добыча очень и очень неплохая. Притащишь ее мне – заплачу за вас оброк. С процентами. – Упырь подмигнул.

– Тебе? – удивился парень.

– Локаторы забились? – Славка хохотнул. – Мне, мне… Но если ляпнешь кому, маман на вертолете прокатим, понял?

Грид шагнул к нему, но прихвостни схватили за плечи и оттащили к двери.

– Что скажешь? Да, нет – времени в обрез.

Тогда-то и пришло осознание: все, что прежде казалось полной задницей – на самом деле несущественные мелочи, трудности жизни. Что такое полная жопа, понимаешь, лишь оказавшись перед выбором, который касается не только тебя, но и всех, кто дорог. Все эти драки, разборки, налеты никак не затрагивали родных, и за свои косяки он отвечал только своей шкурой. И если взглянуть правде в глаза, ничего, что не решалось бы малой кровью, и вовсе не случалось. Так, детский лепет, щенячьи игры, а теперь…

– Будут тебе ящики. Как достанем – пошлю весточку.

– Взрослый базар. – Крот достал из кармана «Макаров». – Правильные мысли. Далеко пойдешь, если не сдохнешь. А чтобы не сдохнуть, вот небольшой подгон. Керогаз достойный, сам начищал. И помни – две недели даю. Снова просрешь срок – не огорчайся. И это… – Недокуренная самокрутка брызнула искрами и улетела в кусты. – Решишь тех лохов марануть – ноги не замочи. Удачи, пацан.

* * *

Когда Саша чего-то пугалась – выстрелов, грома или залаявших в ночи собак – то впадала в глубокий ступор и лежала бревном, пялясь в потолок остекленевшим взглядом. Моргала девочка столь редко, что приходилось опускать ей веки, проводя ладонью по бледному, холодному лицу. Всякий раз, видя это, Герман гнал мысль о том, что таким же образом закрывают глаза покойникам.