Свой с чужим лицом

Новый год в стране разрешили отмечать только в тридцать пятом году. Вновь, как и прежде, появились елочка, хороводы, был придуман Дед Мороз. Снегурочку на самом верху одобрили в тридцать седьмом. Советская ребятня была в восторге. Взрослые тоже радовались. Стране решительно не хватало праздников, чтобы все в едином порыве, под звон бокалов, под сердечные поздравления руководителей партии и правительства. Рождество было отменено в двадцать девятом как чуждый буржуазный праздник. А теперь, как ни крути, возвращалось большинство его атрибутов, хотя под другой вывеской.

На советский Новый год немцам было глубоко плевать. 25 декабря они отметили католическое Рождество и в этот день практически не расходовали боеприпасы, а потом опять увлеклись обстрелами. 27 декабря их интенсивность стала наивысшей.

Разведчики сидели в траншее, когда прилетели первые снаряды. Сперва они взрывались за передним краем, потом – все ближе к позициям.

– Снова сказка про белого бычка, – пробормотал, сплюнув сквозь зубы, Косаренко. – Помолимся, братцы-товарищи, отведем беду?

В этот день рвались снаряды крупного калибра.

– С козырей пошли фрицы, – пошутил какой-то остряк.

В траншею спрыгнул посыльный из штаба старший сержант Ратников, отряхнулся, козырнул, присел на корточки и заявил:

– Вас к майору Суслову, товарищ лейтенант.

– Серьезно? В такую непогоду?

Разведчики нервно засмеялись. Они сидели, прижавшись к стене траншеи, ежились, когда вздрагивала земля.

– Так получилось, – сказал посыльный. – В тот момент, когда он вас вызвал, непогода еще не разгулялась. Что мне ответить командиру полка, товарищ лейтенант? Вы соизволите перенести визит? – Сержант замолчал, оскалился и побежал обратно.

На этот раз он предпочел длинную дорогу по запутанным ходам сообщений. Парень был опытный, догадывался, чем чревата беспечность.

Вызов к начальству игнорировать не стоило. Шубин крикнул Левитину, чтобы тот исполнял его обязанности, и припустил за гонцом.

Вскоре он пригнулся, пролез в командирский блиндаж, отдал честь. Два офицера оторвались от карты, подняли глаза, воспаленные от недосыпания. Сердце у Шубина екнуло. Помимо Суслова в блиндаже присутствовал заместитель начальника разведки дивизии майор Измайлов.

– Испугался, лейтенант? – осведомился тот и усмехнулся. – Не бойся, проходи. Есть работа для тебя.

– По поводу Амосова, товарищ майор? – осведомился Глеб. – Не поймали еще предателя?

– Не поймали, – ответил Измайлов и поморщился. – Как сквозь землю провалился. Ты, между прочим, тоже приложил к этому руку. Ладно, не обижайся. Возможно, он и тот тип из абвера до сих пор в Волоколамске отсиживаются. Или разделились, поодиночке к своим выбирались. Но это вряд ли. У Хансена был приказ ни на минуту не оставлять Амосова. Наши специальные подразделения ищут их.

– Найдут, товарищ майор. Обязательно найдут. Это дело времени.

– Предлагаешь ждать до сорок третьего года? – спросил Измайлов и усмехнулся. – Согласно прогнозам некоторых военных аналитиков, именно в этом году закончится война. Поздно будет, успеет натворить дел. Ладно, разберемся с предателем. Ты здесь по другому поводу. Разрешишь, Федор Панкратович?

– Конечно, товарищ майор, это ваше поле деятельности, – сказал командир полка и пожал плечами. – Только учтите, что у Шубина в строю чуть более десятка бойцов осталось.

– Этого хватит, – заявил Измайлов. – Подтягивайся к карте, лейтенант.

Неподалеку прогремел взрыв. С потолка на карту осыпалась глина. Командир полка поморщился.

Измайлов невозмутимо смел мусор ладонью и проговорил: