Свои по сердцу

— Однако, — продолжал Жюль, — недели через две-три над океаном показался дым из труб корабля. Островитяне с ужасом наблюдали за ним: куда он направится? Он вскоре пристал к острову; это прибыли просвещенные европейцы. Они водрузили свой флаг на здании, которое очень быстро было построено, поработили гордых туземцев и вообще расположились на острове как у себя дома.

— Эти бедные дикари умерли от горя, — произнесла Сюзанна тоном утверждения, а не догадки.

— Ты угадала, — сказал Жюль. — Они умерли от горя. Свободные люди не пережили рабства. Мой матрос, не дождавшись возвращения своего корабля, поступил на службу к англичанам. «Это ненадолго, сударь, — сказал он мне, — рано или поздно, но я вернусь на родину». Я полюбил этого человека. Я дал ему наш адрес, — может быть, когда-нибудь он придет к нам. Вот и вся история. Я нарочно кое-что оставил для вашего воображения…

Прошел год. Жюль писал либретто для музыкальных обозрений; денег и славы это не приносило. Пришлось временно прекратить всякую литературную работу и поступить на службу в качестве финансового агента в конторе биржевого маклера Эггли. Знакомые Жюля решили, что он потерпел фиаско, изменил литературе ради доходного места. Жюль только грустно вздыхал, — ему не хотелось разуверять подлинных и мнимых друзей своих в том, что его служба у биржевого маклера есть, по существу, вынужденная передышка, которая позволит ему спустя год-два выступить в литературе во всеоружии своего таланта и тех знаний, которые он, в меру сил и времени, приобретает сегодня.

Служба отнимала у него восемь часов ежедневно. Все свободное время он проводил в библиотеке за чтением книг по естественным наукам. «Терпение, терпение, терпение, — говорил он себе. И добавлял: — И труд, мой дорогой Жюль!»

Радости в его жизни стало больше: Онорина родила ему сына. Прибавилось забот, они отвлекали от занятий дома и в библиотеке. В маленькой квартире было очень шумно.

— Наш сын много кричит и плачет, — говорил Жюль жене. — Здоров ли он?

— Я покажу его врачу, — отвечала Онорина и уходила с Мишелем из дому.

Она нанимала экипаж и каталась по улицам Парижа или же садилась на скамью в сквере, укачивая горлопана и придумывая изустный текст наставления, полученного ею в мифическом кабинете воображаемого врача. Часа через два она возвращалась домой. Ее муж работал в своем кабинете. Иногда приходил Иньяр, и тогда Онорина вместе с девочками и сыном отправлялись в гости. На часок заглядывал Надар, соблазняя Жюля заоблачными прогулками.

— Завтра я лечу, — сказал как-то Надар. — Не хотите ли со мною вместе?

— Завтра? Только ни слова жене, хорошо? Я скажу ей, что еду за город; что-нибудь придумаю. Ведь мы улетаем ненадолго?

— Судьба, ветер, непредвиденные обстоятельства… — пожал плечами Надар. — На всякий случай скажите, что уезжаете на два дня. Запасы продовольствия и воду я беру на неделю.

— Бог мой, до чего интересно! — воскликнул Жюль. — А не может так случиться, что нас занесет на какой-нибудь необитаемый остров?

— Мечтаю об этом, — ответил Надар.

На следующий день, едва рассвело, Жюль сбегал к Барнаво и попросил своего верного друга в десять утра нанять пятиместный экипаж и заехать за Онориной, а потом…

— Это вроде того, как я возил вас к Дюма, — рассмеялся Барнаво. — Не беспокойтесь, сударь, мой мальчик, месье Верн! Ровно в десять я заеду за вашими дамами, усажу их в экипаж, отпущу на весь день кучера и сам сяду на его место.

— Только, дорогой Барнаво, ты должен увезти моих дам куда-нибудь подальше от Парижа, — таинственно шепнул Жюль. — Ровно в полдень с ипподрома поднимется шар Надара; в корзине вместе с моим другом будет…

— Давай бог, мой мальчик, — дрожащим голосом проговорил Барнаво, осеняя себя крестным знамением. — Только куда же мне прикажете ехать? От воздушного шара не спрячешься…

— Мои дамы и знать не будут, что в корзине вместе с Надаром нахожусь я, — сказал Жюль. — С земли меня не увидят!

— Оно так, — согласился Барнаво, — но завтра об этом весь Париж узнает из газет.

— Пусть, я даже хочу этого, Барнаво, но… это будет завтра. Я успею покататься по воздуху!

— В следующий раз возьмите меня, — просящим тоном проговорил Барнаво. — Я хочу собственными руками пощупать тот потолок, что над нами. Постучать туда, понимаете?

…Дул сильный ветер. Воздушный шар, едва отпустили канаты, взял направление на север, поднявшись выше тысячи метров над землей. Жюль обозревал в подзорную трубу волшебные виды, открывшиеся перед глазами. Внезапно ветер переменился и шар понесло на восток.

— Безмозглое изобретение, — сказал Жюль. — Без руля и без ветрил — плохо. Надо придумать такую машину, которая полетит туда, куда вам хочется.

— Сейчас я все направлю, — пообещал Надар, возясь с какими-то инструментами. — Мой шар доставит вас куда вам будет угодно.

— На необитаемый остров на Тихом океане, — заказал Жюль.

— Пожалуйста, — хвастливо произнес Надар.