Свои по сердцу

— Куда вы сейчас? — спросил Жюль.

— Приводить в порядок мое движимое и недвижимое, — улыбнулся Блуа. — Дайте мне слово: если через две недели я не вернусь, вы продадите мои книги и сохраните деньги. Кое-что я подарю вам. Я одинок, вы единственный, кого я полюбил безотчетно и всем сердцем.

Жюль дал слово.

Блуа не возвратился домой и через три недели. Жюль медлил с продажей книг. Отец писал ему:

«… дело твоего соседа очень сложное и очень нехорошее. Лет десять назад таких дел не могло быть. Я понимаю, почему никто не берется защищать твоего соседа. Мне, сидя в Нанте, невозможно помочь тому, кто в Париже, да вдобавок и в тюрьме. Кроме того, я не знаю, что он за человек, и ты не знаешь этого. Наши впечатления обманчивы. Не будь ребенком, Жюль, ты уже взрослый, ты будущий юрист, привыкай смотреть на вещи здраво, отбрось романтику и всякую беллетристику…»

Ответ неопределенный, уклончивый, богатый подтекстом и, тем самым, определенный и ясный. В конце апреля Жюль пригласил букиниста с набережной Сены оценить книги Блуа. Осмотр был недолог. Букинист наметанным глазом окинул каждую пятую, прочел надписи на корешках, задержался на какой-то одной.

— Беру, — сказал он. — Вот эти мне не нужны. Не пойдут. Всего здесь на триста франков.

Жюль пригласил другого букиниста.

— Триста франков, — сказал он.

Жюль пригласил третьего. И этот назвал ту же цифру, добавив, что никто больше не даст: таков уговор букинистов, торгующих на набережной.

Пришел Барнаво и сказал:

— Не будем продавать книги, Жюль. А вдруг Блуа вернется! Я заходил в канцелярию суда, мне сказали, что дело не так серьезно. Над ста тысячами франков и там посмеялись. Не продавай, Жюль!

— Я должен исполнить просьбу, я дал слово Блуа!

— Продать книги можно всегда, это дело минут. Трудно купить, мой мальчик!

Жюль рассказал о своем соседе и Дюма. Почтенный романист поднял брови.

— Ого! Низы шевелятся! Я не думал этого. А из тебя такой же юрист, как из меня епископ! Хорошо, я попытаюсь узнать, где твой Блуа и что с ним.

Спустя неделю Дюма сообщил Жюлю:

— Твой Блуа опасный человек. Он говорил черт знает какие вещи! Даже на суде. Ему не нравится наше правительство. Садись, я прочту тебе последнюю главу моего романа.

Жюль послушался Барнаво и книг не продал. Но ту пачку, которую отложил первый букинист, Жюль приобрел для себя, оценив каждую книгу вдвое дороже ее цены. Здесь были описания кругосветных путешествий, популярная физика, астрономия и «Загадка полюса» — книга толстая, с картинками, — книга, которую Жюль искал пять лет и нигде не мог найти.

Глава шестая НА ПРИЕМЕ У ВИКТОРА ГЮГО

Пьер Верн был уверен в том, что его сын всерьез заинтересован юридическими науками. Для уверенности твердой, совершенной не хватало только неопровержимых свидетельств в пользу этой любезной сердцу Пьера Верна заинтересованности самого Жюля. И вот эти свидетельства явились: сын спрашивает отца, как нужно поступить в таком-то и таком-то случае, и даже просит его помочь какому-то Блуа.

Пьер Верн довольно потирал руки. Закон и право оказались сильнее стихов и комедий. Все идет как надо. Старший сын через год-два приступит к практической деятельности адвоката. Младший сын учится в специальном учебном заведении, — Поль хочет быть моряком. Дочери… с ними значительно проще, о дочерях в свое время позаботятся их мужья. Будет очень хорошо, если эти мужья окажутся юристами.

Пьер Верн в Нанте довольно потирал руки.

Его старший сын в Париже был очень недоволен собой. Все шло не так, как надо. Дюма рекомендовал ему простейший способ найти самого себя.

— Для этого надо писать романы приключений, — сказал Дюма. — Попробуйте стать моим соперником. Я ни в чем не уступлю вам, это вас подстегнет; вы будете стараться, буду стараться и я. Таким образом вы достигнете своей меры, а я превзойду себя.

— Легко на словах, — вздохнул Жюль. — Мне не написать романа приключений, ничего не получится.

— Получится, — беззаботным тоном возразил Дюма. — Для этого необходимо иметь здоровый желудок, терпение и досуг.

— А талант?

— Талант? Что это такое? По-моему, талант — это трудолюбие. Садитесь и пишите. Утром пьесу, вечером роман, через неделю наоборот. Одно пойдет хуже, другое лучше, в результате что-нибудь выйдет очень хорошо.

Жюль соглашался: да, и то и другое заманчиво, и, конечно, романы приключений значительно лучше пьес, но для романа нужны деньги, отсутствие забот, солидная обеспеченность. Ежемесячное пособие от отца — это пока что единственная финансовая помощь. Романы заставят бросить юридический факультет, и тогда отец немедленно прекратит присылку пособия.

Новый знакомый Жюля, де Кораль, завсегдатай салонов и клубов, редактор газеты «Либертэ», сказал как-то:

— Вы нравитесь мне. Я люблю людей упрямых, одаренных, сомневающихся в себе и других. Пишите пьесу, только театр может дать славу и деньги.

— Никто не хочет понять меня, — уныло ответил Жюль. — Я не ищу ни славы ни денег. Мне, как океанскому пароходу, нужен курс; понимаете?

— Океанскому, а не речному? — улыбнулся де Кораль.