Свободный полет. Беседы и эссе

— Сложно было, да. Я четыре месяца не занимался, тело потеряло форму, я даже не мог показать, чего я стою, что я могу, чему научился. Нервы были на пределе. Я поехал в Питер с той же тринадцатикилограммовой сумкой. В Питере я даже не обговаривал ни деньги, ни где я буду жить, ни что танцевать — вообще ничего. Мне дали общежитие, где была пустая комната и в ней телевизор. И я начал ходить в театр просто заниматься, ничего не репетируя. Я думал тогда: зачем всё это? В Лондоне у меня была двухэтажная двухкомнатная квартира, а я выбрал вот эту каморку. Питер не сильно отличается от Лондона, такая же погода… Никакой перемены не чувствовалось, с работой тоже никакой ясности. Все друзья остались в Лондоне, здесь мне не с кем было общаться, и началось какое-то душевное опустошение. Я целых два месяца сидел без работы, ждал. У меня в Лондоне два спектакля в неделю было, а тут я сижу и сижу. Настроения никакого. И в этот момент появляется Игорь Зеленский…

— …руководитель балетной труппы Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.

— Он написал мне, предложил встретиться. Встретились, решили вместе пообедать, и во время обеда я понимаю, что этот человек мне очень интересен как личность. Я еще не знаю, какой у него театр, какой репертуар, мне интересен именно он — харизматичный мужчина, надежный, как стена. Он меня позвал к себе посмотреть театр. Я приехал, посмотрел и решил переехать в Москву.

— Ну и что? Появилась в Москве стабильность?

— Сначала тоже была депрессия. Но я потихоньку привыкал, а Игорь Зеленский меня поддерживал — он постоянно мне звонил, никогда не оставлял меня наедине с самим собой. И в итоге моя душа успокоилась, я стал входить в форму и двигаться вперед.

— Где сегодня твой дом, как ты чувствуешь?

— Дома пока нет. Я не обзавожусь хозяйством, вещами, потому что уверен, что еще много раз буду менять место жительства. Я недавно в Новосибирск летал выступать, в Нью-Йорк, в Лондон полечу на несколько месяцев. Хочется, конечно, возвращаться с гастролей домой, в приятную домашнюю атмосферу. И чтобы любимая девушка была. Но я думаю, у меня не скоро такой дом появится.

— Мы сейчас говорим о твоей судьбе, и у меня такое ощущение, что она не укладывается в рамки твоего возраста. Ты сам об этом задумывался?

— Я всегда чувствовал себя намного старше сверстников. Я пошел в школу раньше других, раньше начал танцевать, раньше других премьером стал. У меня как-то всё очень быстро происходит, и это делает жизнь интересной. Я не люблю продумывать заранее, что будет дальше, — тогда скучно становится жить.

Часть вторая. Минорная

В 2014 году руководство Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, в преддверии 100-летнего юбилея театра, предложило мне сделать цикл встреч с ведущими артистами театра. Предполагалось, что встречи будут проходить на Малой сцене в присутствии зрителей и сниматься на камеру. Я предложил первый такой публичный разговор сделать с Сергеем ПОЛУНИНЫМ.

Мы заранее пообщались с Сергеем, обсудили детали и выбрали конкретную дату — в мае. А за три дня до назначенной даты Полунин исчез. Его не мог найти никто: ни директор, ни руководитель балета. На мои телефонные звонки и эсэмэс он тоже не отвечал. На свой страх и риск мы решили все-таки не отменять этот вечер, надеясь, что в назначенное время Полунин появится в театре. Он и появился — за 20 минут до начала! Все были в таком оцепенении, что никто даже не спросил, что случилось. Я задал единственный вопрос: «Ты будешь переодеваться?» Сергей пришел в спортивном костюме и кроссовках. «Нет, мне так удобнее», — сказал он. И мы начали беседу.

— Твои поклонники, Серёжа, захотели в самом начале встречи преподнести тебе цветы. Посмотри, какой роскошный букет!

— Спасибо.

— Приятно получить такой подарок?

— Приятно.

— А почему ты задумался, прежде чем ответить?

— Я не люблю, когда цветы обрезают. Как будто режут по живому… Но в принципе внимание я люблю.