Свобода выбора фатальна

Ведь программа утренних и вечерних заседаний из-за Брагинской сегодняшней презентации оказалась спутанной – кому и когда выступать неизвестно. Но и Лерина презентация состоится, только в её отсутствии. Вот что оставалось в сухом остатке и послевкусии последнего дня конференции перед ее официальным закрытием. Лера сказала своей соседке по номеру, что они с Брагиным отойдут-отъедут на вечер, на какое-то время. Даже не все вещи из своего номера взяла, правда, оставили здесь такие, за которыми не было нужды возвращаться. Они и не собирались возвращаться: переполох в связи со смертью Гиви им был на руку, можно было исчезнуть, раствориться на какое-то время, а потом вынырнуть из небытия дома или в неизвестном никому месте.

Двумя маршрутками добрались до Судака, оттуда уже глубоким вечером до Коктебеля на такси. С моря гремела музыка пляжных ресторанов и баров. Им было не до музыки, надо где-то срочно определиться с ночлегом. Наверное, у Брагина и Леры, остановившихся под фонарем на перекрестке главной и боковой улиц, были очень озабоченные лица, если их окликнул проходивший мимо старичок: «Чего ищите братцы-кролики, не крышу ли над головой?»

Они пошли за стариком. Тот привел их к двухэтажному каменному дому на пустынной улочке: «Уже полмесяца, с конца августа пустует комната на втором этаже. Как курортники разъехались, как детишки в школу пошли – конец сезона, нет квартирантов. Любому встречному и поперечному рады, милости прошу, живите сколько хотите.». Они даже не стали договариваться – на сколько дней снимают. Утро вечера мудренее. Брагин знал, что никуда, ни в какой ресторан они ни сегодня, ни завтра не пойдут, проговорят полночи, как будто они в дороге и Гурзуфе не успели наговориться.

Взойдя по лестнице в уютную комнатку на втором этаже и присев на плюшевый потертый диван, Лера с закрытыми глазами улыбнулась странной усталой улыбкой:

– Вот и добежали… Некуда далее бежать… Ты не удивился, Евгений, какой здесь нас диковинной фразой встретили… Прямо из «Фаталиста» Лермонтова, помнишь в сцене с моим предком Вуличем-Вуичем: «Кого ты ищешь, братец?..»

Брагин постарался ответить улыбкой, что ему не удалось, и выдохнул:

– Ну, конечно, так у Лермонтова… Вулич шел по темной улице, на него наскочил пьяный казак, изрубивший свинью, и, может быть, прошел бы мимо, не заметив его, если б Вулич, вдруг остановясь, не сказал: «Кого ты, братец, ищешь?» – «Тебя!» – отвечал казак, ударив его шашкой, и разрубил его от плеча почти до сердца…

Лера, вздохнув украдкой, продолжила еле слышно чтение на память фрагментов из «Фаталиста»:

– …Два казака, встретившие меня и следившие за казаком-убийцей, подоспели, подняли раненого Вулича, но он был уже при последнем издыхании и сказал только два слова: «Он прав!» Я один понимал темное значение этих слов: они относились ко мне; я предсказал невольно бедному его судьбу; мой инстинкт не обманул меня… Я точно прочел на изменившемся лице печать близкой кончины…

«Странно, я вижу печать близкой кончины на ее лице, как тогда, когда мы ехали в Гурзуф на троллейбусе, а она, вероятно, видит то же самое на моем лице… Спросить ее? – Брагин рукой провел по ее волосам и нежно поцеловал Леру в макушку. – Но ведь так и заиграться можно, как мы уже ранее заигрывались… Она призналась мне, что беременна и так с укором поглядела на меня, будто я и в самом деле буду спрашивать, кто же отец ее будущего ребенка – я или Игорь?»

Лера подняла на Брагина умоляющие глаза и тихо сказала с каким-то внутренним горьким надрывом:

– …Все хотели убить того казака, пристрелить, как бешенную собаку … Лишь Печорин не хотел убивать… Вот это место… По тексту слова Печорина, а я волнуюсь, аж мороз идет по коже, словно от себя говорю… – Лера закрыла глаза и сокрушенно покачала головой. – В эту минуту у меня в голове промелькнула странная мысль: подобно Вуличу я вздумал испытать судьбу. «Погодите, – сказал я майору, – я его возьму живого».

– …Как брали казака, как казак выстрелил в Печорина, как пуля сорвала эполет его, как он за руки схватил казака, как того повязали – пропусти… – Брагин так же сокрушенно покачал головой… Чего-то не хватает… Какой-то главной существенной детали… Вспомни, что было дальше…

– После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом… – тихо сказала Лера, взяв Брагина за руку.

– Вот так именно, Лера, как бы не сделаться фаталистом… – еле слышно повторил Брагин. – …Нет не то… Извини, что перебил…

Лера вздрогнула, открыла глаза и снова закрыла их, держа Брагина за руки своими ледяными пальцами:

– …После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом… Но кто знает, наверное, убежден ли он в чем или нет?.. И как часто мы принимаем за убеждение обман чувства или промах рассудка!..

– Обман чувства или промах рассудка… – еле слышно повторил Брагин.