Свистать всех наверх! Тетрадь первая

— Неужели он погиб?.. Или, быть может, уцепившись за обломок реи, борется с бушующей стихией? А мы здесь греем старые кости в уютной кают-компании… — с тревогой произнес Робинзон, высекая огонь для своей трубки.

Дик Сенд порывисто вскочил со своего места.

— Я готов, не теряя ни минуты, броситься на помощь. Но куда?..

— Есть координаты, — раздался ровный голос Василия Федоровича. — Я, наконец, их разобрал.

Немо быстро развернул морскую карту, и все капитаны склонились над ней. Командир «Коршуна», сверяясь с загадочным письмом, отметил на карте синим карандашом место пересечения широты и долготы.

— Любезные друзья! Позвольте! Если не ошибаюсь, это координаты Москвы, — удивился Гулливер. — Какие там штормы, в Москве?

— В самом городе штормов, конечно, не бывает, — сказал командир «Коршуна», — но неподалеку находится Московское море…

— Ну какое это море, — перебил его Робинзон, — просто искусственное водохранилище.

Василий Федорович не согласился со знаменитым отшельником.

— Вы не правы, капитан Крузо. Московское море занимает триста двадцать семь квадратных километров. Тут раздолье и для кораблей и для чаек…

— Ну что за штормы на искусственном море!.. При всем глубочайшем уважении к вам, капитан корвета, в это очень трудно поверить, — возразил Гулливер.

Русский моряк с укоризной посмотрел на героя романа Свифта.

— Там бывают даже бури. Мне вспоминается один случай. На Сормовском заводе, который, как всем известно, находится возле города Горького, на берегу Волги, строились речные суда для Енисейского пароходства…

— Позвольте, медам и месье… — перебил его Тартарен. — Но как же эти суда из Сормова могут попасть на Енисей? По железной дороге?

— Нет, водным путем. Они прошли по Волге в Рыбинское море… кстати, там их встретил свирепый шторм. Море было искусственное, а шторм — самый настоящий! Потом по Беломорскому каналу речные суда прошли в Белое море, пересекли Баренцево и Карское… Переход до устья Енисея в порт Игарку составил шесть тысяч километров.

Во время этого рассказа Дик Сенд завладел таинственным письмом и стал его тщательно разглядывать.

— Прошу внимания!.. Мне удалось разобрать еще одну размытую строчку:

«…налетел на риф возле самого порта… SOS…»

И подпись —

«Знаменитый капитан Синицын».

Немо, оторвавшись от карты, поднял украшенную белой чалмой голову. — Но ведь Московское море — в Калининской области и у него другие координаты. А здесь речь идет именно о Москве. Видимо, капитан Синицын потерпел кораблекрушение возле Московского порта… Но какого? Ведь в Москве три порта: Северный в Химках, Западный в Филях и Южный при выходе в Окский бассейн.

Общие сомнения рассеял Тартарен. — Пардон, под кляксой можно разобрать еще две буквы —

«Хи»…

Держу пари, что это Химки — московский порт пяти морей. Но, увы, никто там не видал рифов.

— Вчера они не торчали, а сегодня могли появиться. Всякое бывает на море… — рассудительно возразил Робинзон.

— Я не понимаю, — Дик Сенд с треском захлопнул судовой журнал. — Моряк терпит бедствие. Налетел на риф. Попал в катастрофу. А мы…

Неизвестно, что ответили бы капитаны, но на улице раздался звук почтового рожка и грохот подъезжающего экипажа.

Все бросились к окнам…

У подъезда школы остановился старинный почтовый дилижанс, запряженный шестеркой лошадей. На козлах приветственно размахивал бичом барон Мюнхгаузен.

— Это я! — весело воскликнул он, задрав голову к окнам третьего этажа, откуда выглядывали его друзья по Клубу. — Самый известный на земле, на воде и под водой, на Луне и окрестных планетах — путешественник, мореплаватель и поборник истины! Из скромности я даже не упоминаю о своих научных заслугах.

— Какая удача! Мы на почтовом дилижансе помчимся в Химки, — обрадовался Гулливер.

Капитан корвета что-то пометил в своей записной книжке, вырвал страничку, аккуратно ее сложил и спрятал под большой глобус, стоявший на круглом столе в кают-компании.

— Я оставляю записку вахтенному начальнику моего «Коршуна». Он должен знать, куда отправился его командир.

Тем временем Дик Сенд спустил в открытое окно веревочную лестницу, и капитаны в вечернем сумраке стали поспешно спускаться вниз…

Гулливер и Робинзон с трудом поддерживали Тартарена, нагруженного походным багажом — рюкзаки, ружья, гамаки, одеяла, кастрюли и многое другое.

Первым на землю соскочил Немо. Его привел в изумление жалкий вид Мюнхгаузена — рваный камзол, дырявый плащ, на одной ноге потрескавшийся ботфорт со шпорой, а на другой — одно голенище. И только нарядная шляпа с плюмажем и позолоченная шпага напоминали о его прежнем величии.

— Колоссальный успех! — с достоинством заявил барон, поворачиваясь во все стороны. — Меня зачитали до дыр! Все хотят прочитать «Приключения Мюнхгаузена»… Я буквально нарасхват… И даже один восторженный мальчик вырвал из моей книги несколько страниц с картинками… На память, разумеется.

Следующим на землю соскочил Дик Сенд.

— Дорогой Мюнхгаузен, вы приехали с Луны?

— Что вы! Я из переплетной. С Арбата.