Свинцовые тюльпаны

Занятый приготовлениями, он не придал значения скрежету и лязгу, послышавшемуся с другой половины дома. А когда заметил врага, вынырнувшего совсем не с той стороны, откуда ждал, — малость опешил. Спичка в руках дрогнула и подломилась, не желая загораться. Он схватил вторую, но высечь искру так и не успел — коренастый бритый налетчик мощным ударом в челюсть отправил его в нокаут.

17. Авиабаза «Кант»

— Нужна вода и хлорка. А еще порошок стиральный или мыло, — сообщила Юлия, наводя порядок после операции. Деловито громыхая тазами и медицинской сталью, она уже казалась не гостьей, а скорее хозяйкой. Новиков перестал возиться с бинтами, обхватившими его талию широким белым корсетом, поднял голову.

— Юленька, оставьте весь этот мусор, пожалуйста! Я сам все помою… завтра… наверное.

Девушка отрицательно покачала головой и холодно возразила:

— Кровь засохнет. Потом возни с ней будет много.

Доктор не стал спорить — сил не осталось. На самом деле ему совсем не до того было: молодой организм штормило, клонило в сон, «в теле приятная гибкость образовалась», как выражался герой известного мультика.

Не вмешиваясь в беседу, мимо них к выходу протиснулся Злой, и что-то в его лице показалось Новикову не совсем обычным. Проследив за взглядом спецназовца, он оторопел — тот пялился на Юлю. Причем не просто глазел, а с выражением ребенка, заметившего на витрине новую игрушку, которую никогда не купят родители.

Такого от прожженного вояки Владимир не ожидал, хотя теперь, когда немного полегчало, и сам тайком наблюдал за нежданной гостьей. Была в ней странная привлекательность, ничем не объяснимая и тем самым пугающая. Никто из ребят не знал о девушке совершенно ничего — ни характера, ни привычек. И внешний вид у помощницы был еще тот — впору без грима жертву маньяка-садиста играть. При всем при этом с ней хотелось общаться, просто находиться рядом.

У Новикова в очередной раз перевернулось и сжалось сердце за грудиной, когда он вгляделся в ее синяки и ссадины. Какой надо было быть сволочью, чтобы так глумиться над человеком! Сколько всего пришлось несчастной девочке пережить — страшно даже представить… От подобных мыслей молодого человека передернуло — насилия над женщиной он не переносил и двумя руками был за возврат смертной казни для таких подонков.

Заметив, что девушка не подает вида, но периодически замирает, чтобы переждать боль, дать ей утихнуть, он вспомнил недавний разговор с майором о каком-то пациенте. Уж не Юлию ли он имел в виду, не ее ли надо было осмотреть и полечить? Те, кто держал ее в плену и довел до такого состояния, запросто могли нанести хрупкому женскому организму скрытые увечья, которые пока не проявлялись, но могли даже жизни угрожать.

Владимир торопливо замахал здоровой рукой замершему на выходе из палатки рыжеволосому добряку:

— Злой! Подожди!

Тот на секунду отвлекся от созерцания новоявленной медсестры и обернулся к доктору, вопросительно мотнув круглой головой.

— Это… Злой, ты узнай, пожалуйста, у командира…

Пока доктор пытался озвучить свою просьбу, боец незаметно для себя вновь сосредоточил внимание на единственной среди присутствующих особе женского пола. Хотя продолжал стоять, повернувшись лицом к Новикову и внимая его словам.

— Про задачу узнай, которую он мне хотел поставить, — продолжил доктор, боясь ошибиться в своем предположении. Очень будет интересно, если он начнет с осмотром к девушке приставать, в то время как раненный еще тяжелее, возможно, лежит где-то в соседней палатке.

Злой рассеянно пожал плечами.

— Хорошо, спрошу, — пробормотал он, развернулся, чуть не свалив палатку, и выбрался на свежий воздух.

Баюн покинул компанию сразу по окончании хирургической операции, сославшись на неотложные дела, поэтому теперь доктор остался с Юлией наедине. И между ними возникло неловкое молчание, слегка маскируемое звоном склянок и шуршанием одежды. Владимиру хотелось выразить сочувствие гостье, пожалеть ее, приободрить, но слов не находил. Он чувствовал напряжение, но придумать ничего не мог. Голова от потери крови отказывалась работать. Доктор молчал, и девушка, не издавая ни звука, продолжала хлопотать по хозяйству. Дурацкая ситуация. Новиков терпеть такие не мог. Чтобы не мучиться дальше, он спросил первое, что пришло в голову:

— Юля, а вы сами как?

Девушка удивленно приподняла бровь, насколько опухшее лицо позволяло это сделать.

— Что именно — «как»?

Офицер разозлился на себя за несуразность поведения и речи. Он на самом деле понятия не имел, как вести себя в подобной ситуации, чтобы еще больше не навредить истерзанной психике. Улыбаться? Участливо заглядывать в глаза? Или, напротив, полностью игнорировать прошлое, словно и не было ничего?

— Ну… после всего… этого… то есть, того… ну, когда вы там… как… ваше самочувствие? — выдал Владимир, ругая себя последними словами за бред, слетающий с языка. — И как… настроение? В том смысле, что… ну, вы понимаете.