Свинцовое ожерелье

Ей казалось, что Кирилл погружался в себя, в свою тайну.

– Кого ждете?

– Согрелась? – спросил он, отрешаясь от своих мыслей.

Она не успела ответить, а мужчина уже поднялся и пошел за машиной. Да, ей действительно пора уезжать отсюда. Хорошего понемножку. Или плохого?

Жизнь остановилась, а машина продолжала ехать. Мало того, она разгонялась. Влево-вправо, влево-вправо, все быстрей. Попутки исчезали за спиной, фонари, проносящиеся мимо, отражались в сознании вспышками фотоаппарата, в котором закончилась пленка. Все остановилось, а эти огни освещали потухшее сознание.

Нет больше Арины, и жизнь потеряла всякий смысл. Сколько у Игоря было баб, и Арина, казалась бы, не самая красивая из них. Но ему нужна только она. Это не любовь, а проклятие.

Арина не хотела, чтобы он ехал как сумасшедший. Но сейчас ей все равно. Можно жать на всю катушку. Но она боялась за людей, которых он мог убить, и была права. Как и всегда. Что ж, ее нужно послушать.

Игорь ударил по тормозам, и машина вдруг перестала слушаться руля. Ее занесло в сторону, развернуло, послышался пронзительный гуд предупреждающего сигнала. Игорь повернул голову и увидел яркие фары надвигающегося тяжеловоза.

Тут же последовал страшный удар.

Врач знал, что с ним будет, если он не вытащит Игоря.

– Михаил Андреевич, с вашим сыном все хорошо. Ему повезло, переломов нет.

– Тогда какого черта вы тут прыгаете передо мной? – Михаил Андреевич широким шагом шел в палату, где лежал его сын.

Телохранители не поспевали за ним.

– У вашего сына ушиб мозга, обширная гематома. Не все в порядке с внутренними органами. Селезенка чудом не разорвалась.

Михаил Андреевич оттолкнул врача, распахнул дверь, вошел в палату.

Игорь лежал на кровати, весь в бинтах, но живой. Даже в сознании. Взгляд тусклый, реакция заторможенная.

– Все, прав у тебя больше нет!

Игорь покачал головой, пошевелил губами.

– Не надо.

Михаил Андреевич не столько услышал это, сколько прочитал по губам.

– Не надо было гонять как сумасшедшему!

– Мне все равно. – На этот раз голос сына прозвучал чуточку громче.

– Что все равно? Мать уже седая от твоих причуд.

– Ты не любишь маму. Поэтому она седая.

– Люблю.

Ирина была матерью его единственного сына и наследника, первой и последней женой Рокотова. Они давно уже не жили вместе, но Михаил Андреевич очень ее ценил и содержал на порядок лучше, чем своих подружек. Он любил эту женщину, пусть и по-своему.

– А она не любит меня.

– Мама не любит тебя?! – Михаил Андреевич внимательно посмотрел на сына.

Наверное, Игорь впал в бредовое состояние.

– Нет, не мама. Арина меня не любит. Тогда зачем все?.. – Игорь закрыл глаза как будто для того, чтобы сдержать слезы.

Он больше не мог говорить, но Михаил Андреевич уже все понял. Какой он отец, если не сможет помочь сыну?

Секс – это не фу! Даже не фи! Секс – это вау! Девчонки много чего рассказывали об этих безобразиях. Арина сколько раз собиралась попробовать, но так и не решилась. И тут вдруг случился Костя. Как устоять против стихии?

Это действительно было самое настоящее безобразие. Как же здорово купаться в грехах, но всему есть предел.

– Все, хватит! – Арина выставила руки, останавливая своего монстра, который собрался на второй заход.

– Так я и не начинал.

– Отрежу!

Костя откинулся на спину, раскинул руки.

– Сдаюсь!

У нее была своя квартира-студия, отец на окончание школы подарил. Но жить в ней Арина не могла. Такая вот ситуация – квартира есть, а прав на нее нет. В смысле полных, когда можно все. С кем угодно. Ей пришлось украсть ключи. Не в общаге же кувыркаться, раз уже вошла во вкус.

Да и вообще, она могла бы пожить здесь с Костей. Сессия началась, уже не нужно ходить в институт каждый день. Они готовились бы тут к экзаменам.

А что после них делать?

– Ты куда на каникулы планируешь? – спросила она.

– Домой. В деревню.

– А меня с собой возьмешь?

– Так я не поеду. Здесь останусь, с тобой.

– А если я в деревню хочу? Или ты не желаешь знакомить меня со своими родителями?

– Почему? Дело нужное.

– А кто у тебя отец?

– Да живет…

– Понятно, что живет. В деревне, да?

– И отец, и мать – все в деревне.

– Спасибо, поговорили! – Арина улыбнулась.

Она понимала Костю. Не хочет он признавать свои деревенские корни, не модно это. Вроде бы и не стыдится своего происхождения, но внимание на нем не заостряет. А ей все равно, откуда он, плевать, бедный или богатый. Если отец хоть слово скажет против него, она уйдет из семьи и начнет самостоятельную жизнь. С Костей.

А отец обязательно скажет.

Чем ближе к Русалочьему Излому, тем красивее лес. Ели темней, выше, кустарники пышней и зеленей. Сушняка почти нет, как будто кто-то собрал его и вынес.

Сказочный лес, но это и пугало парней. Именно в таких местах и водится волшебство – лешие, водяные, кикиморы и прочие ведьмы.

Чем ближе они подходили к Русалочьему Излому, тем сильнее становилось желание повернуть назад.

– Сидор, может, ну его, к черту? – проговорил Жучок.

– Тихо! Давай без черта! – Петруша показал ему кулак.

– Что, страшно стало! – Сидор через силу засмеялся, ему вдруг захотелось блеснуть собственной отвагой.

Но в этот миг вдруг завыли волки.